|
|
|
|
|
Музыкальных проектов |
3605 |
|
Музыкантов |
10435 |
|
|
|
|
|
|
|
Статьи на Дальневосточной музыке
|
|
Ирина Ефимова ВО КУ-, ВО КУЗНИЦЕ! | 2005 |
Читали: 11639 | Отзывы: 1
Error: Incorrect password!
Всю дорогу по пути в кузницу в голове крутилась дурацкая песня про молодых кузнецов, зачем-то сшивших Дуне сарафан из лопуха. И еще строчка из последнего сборника Татьяны Толстой: "Здесь каждый руст накован бучардой и скарпелью". Этот пассаж о своем питерском доме она вычитала в каком-то путеводителе. Заинтересовавшись, полезла в специальную литературу. Выяснилось, что это не имена сказочных героев ("Златокудрая Бучарда и ее верная Скарпель") и не фамилии мастеров ("Миколо Бучарда и Яан Скарпель), а названия инструментов, которыми в старину наковывали руст (элемент декора).
У входа в кузницу на снегу стоит скамейка с гнутыми ножками, затейливой витой спинкой, к стене прислонен "кружевной" двуглавый орел. "Скамейку мы хотим подарить епархии, а орла просто так сделали", — говорят хозяева, встречающие нас на пороге.
Сама кузница вопреки моим представлениям оказалась не тесной жаркой каморкой, а просторным холодным помещением (вроде гаража), в дальнем конце которого ярко пылало горно (ударение на последнем слоге). Признаться, я раньше думала, что эта штука называется "горн", о чем не преминула сообщить присутствующим. "Горн — у пионеров, — несколько обиженно объяснили мне хозяева кузницы, — а это — горно". "Тогда, может быть, горнило?" — робко спрашиваю я. Вопрос повисает в воздухе. Ладно, пусть будет горно.
Кузнечные мехи заменяет вентиляционная труба. В остальном процесс художественной ковки прогрессом не затронут. Потомственный кузнец Борис Гумер-оглы достает щипцами из горна раскаленную заготовку (температура составляет 1100-1200 градусов по Цельсию), кладет на наковальню, стучит по нему молотом, и через пару минут остывающий на глазах кусок железа возвращается обратно в горно. Конечно, это не совсем железо, для ковки используются различные сплавы — сталь-5, сталь-3. Каждую деталь обрабатывают таким образом пять-шесть раз. Сейчас в горне горит кокс, еще кузнецы используют уголь из Джебарики-Хая. За 12-часовую смену сгорает 100 килограммов угля, только за это лето в этом горне сожгли 100 тонн.
Кузнечное предприятие называется "Грасс". "По-нашему это значит "жеребец", — объясняет Борис Смаилович, — или "конь". Лошадь ведь плетется потихонечку, а жеребец — он скачет!" При этих словах кузнец негромко, но очень правдоподобно ржет. Я вздрагиваю. Пожилой цыган, запрокинув голову, смеется, довольный достигнутым эффектом. У него смуглая кожа, седая шевелюра и ярко-голубые глаза. Гумер-оглы — кузнец в пятом или шестом поколении. "Мои предки ковали кареты для князей и графов", — говорит он с гордостью. Жили они в Ростове-на-Дону, там и сейчас живут его сын и отец. О сыне Борис Смаилович рассказывает с гордостью: "Сына я обучил кузнечному делу, как отец в свое время — меня. Он выучился на хирурга, работает заведующим отделением городской больницы, но умеет и все то, что умею я".
В Якутске кузнец живет почти тридцать лет: "Приехал в 1975 году, молодой, один. Мне много рассказывали про эти места, я приехал, движимый любопытством, и мне здесь понравилось. Устроился работать кузнецом в ЯПАТП-1, параллельно учился заочно в Красноярском автомобилестроительном. Диплом защитил в 1984 году. Потом работал на Якутском заводе землеройной техники, со дня основания. Сначала кузнецом, затем начальником кузнечно-термического участка. Теперь вот уже несколько лет возглавляю это предприятие".
Работы "Грасса" хорошо знакомы горожанам — это кованые парапеты Талого озера, ворота Пушкинской библиотеки, ограда Никольского храма, крыльцо "Якутзолота"… Все это создано тандемом Бориса Гумер-оглы и Василия Литвинюка.
Член Творческого союза художников России Литвинюк разрабатывает дизайн, а Гумер-оглы воплощает фантазии художника в металле. Конечно, работает Борис не в одиночку. "Сварщик — Юрий Мариничев, кузнец — Владимир Рукавишников. Если можно, упомяните их в статье", — кивает Гумер-оглы в сторону скромно стоящих поодаль ребят.
Работа сезонная — зимой нет заказов. А так цех может всю зиму работать, а летом просто выставлять готовые работы.
Василий Никитович разворачивает огромную папку с эскизами. Особенно интересен проект именных мостов: в городе масса озер и речушек, мосты же в лучшем случае просто безлики, а зачастую и просто опасны. Между тем крупные банки или акционерные общества могли бы увековечить свое имя в названиях мостов. Есть разработки дизайна мебели. Сквер имени Героя России Рыжикова близ Губинского озера, оказывается, изначально проектировался как целый архитектурный комплекс, куда входил и новый мост вместо шаткого сооружения, красующегося там ныне. А вот проект, над которым идет работа в данный момент, — это кованый гарнитур для православного храма: подсвечники, дароносица, купель и прочие предметы культа, выполненные в едином стиле, где православное направление переплетается с якутскими мотивами. "Якутский орнамент — один из самых живых в мире!" — горячо заявляет художник. Еще Литвинюк утверждает, что между забором и оградой существует огромная разница: "Сейчас везде одни заборы. Мы же делаем ограды. Художественно выполненная ограда, например, церковная, подготавливает человека к вступлению на определенную территорию. А забор просто ставят для того, чтобы отгородиться от окружающих".
— Заказы вам делают только предприятия или частные лица тоже?
— Конечно, больше заказов от предприятий. В центральных регионах считается престижным иметь дома дизайнерские металлоизделия: каминную решетку, подсвечник, люстру, мебель. До нас эта мода пока не дошла.
— Наверное, это очень дорого. Сколько будет стоить, например, решетка для камина?
— Трудно сказать, все зависит от характера заказа.
— Ну хотя бы нижнюю планку назовите.
— От ста долларов, — смущаясь, говорит Василий Никитович, — вы поймите, это ведь очень трудоемкий процесс.
— Какими качествами должен обладать кузнец, чтобы заниматься художественной ковкой?
— Прежде всего — чувством металла, остальное приложится, — отвечает Борис Смаилович. — Был случай, когда пришел ко мне наниматься на работу один кузнец — стаж лет двадцать, пятый разряд. Посмотрел, как я работаю, говорит: "Ну, это я без проблем сделаю". И так и не смог ничего сделать. Не дано.
— Кузнецы в старину были универсальными мастерами. А вот вы сможете выковать меч? Или, скажем, сережки?
— Меч могу. Просто я этим не занимаюсь. Холодное оружие как-никак. Серьги — вряд ли. Выкую, но носить вы их не сможете, тяжелые будут, я ведь по металлу работаю.
— У кузнецов есть какие-нибудь профессиональные суеверия?
— На наковальне, например, нельзя сидеть.
— Почему? Тогда что-то не получится?
— Просто нельзя. На обеденном столе ведь вы не сидите. Наковальня — тот же стол, она кузнеца кормит.
— Можно задать вопрос с подковыркой? Что означает "каждый руст накован бучардой и скарпелью"? Ответ я знаю.
— Честно говоря, в первый раз слышу, — недоумевает Борис Смаилович.
— Может, какие-нибудь виды орнамента, — делает предположение Василий Никитович.
Когда я объясняю, что, по версии Татьяны Толстой, это специальные инструменты прежних мастеров, кузнецы заявляют, что такого быть не может. На том и расстаемся. ©Якутск Вечерний
|
|
|
|
|
|
Вадим Карамышев
| Москва | Дата:
07.07.2006
Ирина, можно ли через вас связаться с кузнецом, про которого вы написали свою статью. Это просьба от Гильдии кузнецов Москвы. Заранее благодарен.
|
|
Страница: 1 (1 из 1) |
|
|