|
|
|
 |
 |
|
| Музыкальных проектов |
3605 |
|
| Музыкантов |
10435 |
|
|
|
|
|
|
|
Статьи на Дальневосточной музыке
|
|
Ирина Ефимова Музыковед Юрий ШЕЙКИН: ТАБЫК - три дня на пилораме | 2005 |
Читали: 10259 | Отзывы: 2
Юрий Ильич говорит много и складно, как, впрочем, почти все искусствоведы. Он, безусловно, очень артистичен, и не только потому, что в течение всего разговора улыбается, сверкает глазами и жестикулирует: рассказывая о ком-то, Шейкин удивительно точно изображает манеру говорить и характерную мимику персонажа – например, своего давнего знакомого Андрея Борисова. Иногда музыковед встает и продолжает разговаривать, расхаживая по комнате – типично лекторская привычка. Часов я не ношу, поэтому, выйдя из кабинета, с удивлением обнаружила, что наша беседа, оказывается, продлилась почти 4 часа.
- Вы не местный?
- Это обвинение? Я родился во Владивостоке. И родился, и учился – до аспирантуры. У меня были замечательные преподаватели. Например, Яков Абрамович Константиновский. Несмотря на разницу в возрасте, мы были настоящими друзьями. Он дружил со студентами. И теперь в свою очередь я со своими студентами стараюсь выстраивать не дистанцированные, а дружеские отношения.
Наверное, именно нестандартная педагогическая среда, сложившаяся во Владивостоке, повлияла на то, что я начал изучать музыкальную культуру народов Сибири.
- Но все-таки ведь с чего-то все началось – я имею в виду интерес к сибирской музыке?
- Да, есть такая точка отсчета. В 16 лет я попал в первую экспедицию по Сахалину и Камчатке. Возглавлял ее преподаватель Дальневосточного института искусств Игорь Аркадьевич Бродский. Помню, как он говорил о Сибири: "Тибет, Индия, Китай – это конечно, экзотично и таинственно. Но у нас есть свой Китай, гораздо более интересный и занятный, и почти никому неизвестный". Кстати, где-то через полгода после этой экспедиции Бродский уехал в Москву, и наше общение продолжилось в письменном виде. Лет 15 мы переписывались. Эта переписка оказала на меня очень большое влияние.
- Экспедиция была интересная?
- Уникальная. Нам повезло – на Сахалине мы застали в живых последнюю исполнительницу айнского фольклора Наку Оманно. У нее было и другое имя, японское – Найо Ватанаба.
- Почему японское?
- Это южный Сахалин, там такое встречалось сплошь и рядом.
- А как вы в экспедицию попали? В 16-то лет?
- Сам попросился, Игорь Аркадьевич неплохо ко мне относился, и взял меня с собой. Еще с нами были 3 студента-очника – правда, с дирижерско-хорового отделения.
- А вы были – заочник? Или с другого отделения?
- Я был вообще из музучилища. Учился на 1 курсе, правда, теоретического отделения. Но ходил к нему на лекции в институт.
- Стоп! Расскажите сначала, почему вообще вдруг 16-тилетний юноша из морской семьи решил заняться теорией музыки?
- (Смеется) Это была неожиданная модуляция.
Я окончил хореографическую школу вообще-то. Неплохо танцевал и собирался поступать в училище. Но возник конфликт с педагогами, и я завязал с танцами.
- Вы – конфликтный человек?
- Да, и, наверное, до сих пор не изжил это качество.
Так или иначе, с танцами было покончено, но параллельно я занимался фортепиано и за год дошел до 5-го класса музыкальной школы…
- До пятого из семи?
- Да, конечно. Так вот, с этими 5 классами неоконченной музыкальной школы я мог поступить только на дирижерско-хоровое отделение. Туда и поступил, но на музыкальную литературу ходил с теоретиками. Музлитературу у нас преподавал Евгений Григорьевич Уринсон, а Ирина Львовна Уринсон вела сольфеджио. И после 1-го семестра 1-го курса они мне сказали: "Переходи-ка ты к нам". Хотя честно предупредили, что будет трудно, придется много заниматься. Ну и относились ко мне со всей строгостью, без поблажек – поначалу выше "тройки" я не получал.
- И бегали на лекции еще и в институт?
- Понимаете, в училище была очень маленькая функциональная библиотека, и поэтому я часто ходил заниматься в институтскую библиотеку. Ну и на лекции бегал заодно.
- А потом после училища пошли в знакомый уже вуз…
- В училище надо было отучиться 4 года, но чтобы не попасть в армию, я окончил 3-й и 4-й курсы экстерном и сразу поступил в институт на музыковедческое отделение. На 2-м курсе института я поехал в первую самостоятельную экспедицию – к удэгейцам.
- В вашем институте всех второкурсников в самостоятельные экспедиции отправляли?
- Нет, конечно. Экспедиции я себе сам выбивал и организовывал. Первую экспедицию мне оплатил (только дорогу, разумеется) директор Дома народного творчества Станислав Якубовский.
Потом я стал изыскивать новые пути. Пришел в райком комсомола, сказал: "Я могу читать выездные лекции на тему "Песни революции и гражданской войны на Дальнем Востоке".
- А они сразу обрадовались! У них же наверняка там какой-то план по лекциям существовал, а самим неохота было ездить.
- Да, настолько обрадовались, что маршрут для поездок я выбирал сам: ездил в удэгейские поселки, читал там лекции и попутно записывал песни. Точнее, собирал фольклор и попутно рассказывал о значении революционных песен. (Смеется).
Когда об этих моих предприятиях узнал ректор, следующую экспедицию к тем же удэгейцам финансировал уже институт. Суточные были –10 копеек в день, как сейчас помню.
- Так это, поди, бешеные деньги были?
- При том, что булка хлеба стоила 20 копеек – точно бешеные. (Смеется, затем продолжает уже серьезно)
Думаю, так: после тесного соприкосновения с народной культурой уйти в сторону уже нельзя. Я и теперь продолжаю писать книги на материале, собранном тогда у удэгейцев.
Дедушка, у которого я поселился, каждый вечер мне сказки рассказывал, представляете кайф какой? Сом Самандига его звали.
- А где это было? Честно говоря, плохо себе представляю, где живут удэгейцы.
- В поселке Абзу. Приморский край, Тернейский район, река Самарга. Туда только вертолетом добраться можно. Помню, кета шла на нерест в верховья этой речки – так мальчишки местные этих рыбок просто на палку натыкали, сразу по несколько штук, а потом брали только головы. (Делает театральную паузу, дожидается моего вопросительного взгляда и продолжает) Потому что там хрящики икряные – детское лакомство.
После поездки под руководством Евгения Владимировича Герцмана, специалиста по древнегреческой музыке, я написал первую серьезную работу "Особенности ладового мышления в интонационном диалекте удэгейцев самаргинской группы".
Ректор отправил меня с этой работой в Новосибирск. Там меня очень хорошо приняли меня, наверное, они поэтому и пригласили меня потом преподавать к себе – после аспирантуры.
- А диплом ваш как назывался?
- "Очерки музыкальной цивилизации удэ". В VII-XIV веках удэ имели отношение к бохайцам и чжурчжэням, позже часть из них была вывезена манчжурами как пушечное мясо для манчжурской армии. Поэтому к XVII веку, когда на Байкал и в Сибирь русские первопроходцы, места эти опустели. А казаки удивлялись – надо же, такие богатейшие места и ни одного человека!
- Бохайцы – это ведь вроде предки наших эвенков?
- Бохай – название тунгусо-манчжурского государства, существовавшего в VII-IX веках. От него не осталось ни одного документа, поэтому утверждать с определенностью, что эвенки – прямые потомки бохайцев, нельзя. Поскольку язык тоже палеоазиатский, есть некоторое отдаленное родство, не более. Скорее потомками бохайцев можно считать амурские народы и северных корейцев.
От древнего Бохая осталось несколько этнонимов в амурских языках. Дворцовую церемонию бохайцев сохранили японцы в дворцовой музыке, она так и называется "бохай-гаку". Стихотворные формы Бохая сохранились в каменном памятнике: он двуязычный, на языках бохай и китайском (эпохи Тан – это совсем не современный китайский язык). Есть описание танца бохайской принцессы: ее движения напоминали полет мифических птиц, на ней звенели металлические украшения. В конце танца она "затухла, как камышовая флейта". Значит, была флейта.
Но слово "цивилизация" в контексте названия моей работы метафорично. Мне 30 лет понадобилось, чтобы понять, что я был метафоричен. Цивилизация – это государственная культура, а фольклор – это антицивилизация. До XIX века фольклор не замечали вообще, его как бы не было. Была музыка церковной оппозиции, профессиональная уличная музыка, светская музыка – это считали фольклором.
В то же время фольклор запоминает цивилизацию, ее падение. В музыкальном фольклоре остались следы неожиданных цивилизаций, хотите пример?
Экваториальная Африка помнит египетские арфы – это был главный музыкальный инструмент живших в Египте осиров. Скифы служили у осиров наемниками. Позже на Алтае арфа стала государственным инструментом. Египетских арф не осталось, но арфа есть у хантов и манси, через скифов и других угров она попала к аланам (осетинам). Осетинские сказители торжественно берут в руки арфу, прежде чем начать петь, но играть на ней не умеют! Держат и поют, потому что "так надо".
Заниматься фольклором гораздо интереснее, чем читать детективы.
Самая красивая часть истории – музыкальная история. Ее бессмысленно переписывать, как зачастую переписывают политическую историю – потому что можно бесконечно менять маски, но душу не подменить, а музыка – это душа истории.
Цивилизация безразлична к фольклору. Любая, и наша в том числе. Вот мы кричим: "Республика Олонхо, земля Олонхо!" Диски Колесова купили, на полку поставили. Слушает кто-нибудь эти диски? Нет, так и стоят на полке.
Письменная история сохраняет одни намеки о музыке. Любая летопись – повесть о том, кто кого убил. На килограмм бумаги промелькнет одно упоминание об арфе, свистульке или барабане.
Да что далеко за примерами ходить, вот скажите, кто писал в 50-е годы о Христофоре Максимове? Правильно молчите, никто не писал. Писали о "Нюргуне Боотуре" Жиркова, а слушала ведь вся Якутия Христофора Максимова.
А Высоцкий? Мои дети не могут его слушать, для них это набор слов злого дядьки. Они не понимают, зачем и о чем он так хрипит. Нужно погрузиться в ту среду, послушать все эти "Ландыши", чтобы понять Высоцкого.
Знаете, что такое гимн СССР? Это панегирические канты начала XVIII века!
Гимн Глинки в 100 раз гениальнее гимна Александрова, но он не прижился, дело не в гениальности мелодии. Этот гимн нужно было замешать на крови, как "Марсельезу", пройти с ним войну, тюрьмы и ссылки, чтобы он стал гимном в полном смысле этого слова, то есть официальным мелодическим документом. А гимн Якутии вы сможете напеть? То-то.
Знаете, в чем трагедия якутской музыки? Якутский фольклор музыкальный не собран! Собрано творчество мелодистов 30-х годов. Это инновационная песня, а не народная. Зверев создавал новую реальность в соответствии с новым социалистическим подходом, а не пел песни предков. И тот же Колесов создавал свои вариации. Хотя конечно, сознание у них было народное, а потому все эти вариации получились в едином народном русле.
Радио сработало раньше, чем фольклористы. Малочисленным народам больше повезло в этом отношении, из них не делали государственную культуру.
У нас есть кандидаты наук и доктора по якутской фольклористике – но они не представили собственных материалов, работают на том, что было собрано до них.
Меж тем якутская музыкальная культура уникальна! В ней сохранилась, например, реликтовая система соотношения шагового пения и стихосложения – тойук. Сохранился древнетюркский семисложник – это олонхо и осуохай. А вы знаете, что у якутов было два вида эпоса? Тойук – повествовательный, новеллистический эпос. И олонхо – эпос историко-мифологический. А алгыс? В таком развитом эпическом виде алгыса нет ни у одного из тюркских народов.
На древнеегипетских фресках зафиксирована особая поза пения: подняв голову, жрец ударяет себя по горлу. Этот способ пения у египтян заимствовали персы. У сегодняшних туркменов он называется "такбак". Но они у горла руку только держат! А наш якутский кылыhах на начальном этапе обучения сохранил этот прием. Это реликтовый тип пения!
Фольклор народов Сибири – это реликтовый заповедник отдельных культурных достижений различных цивилизаций.
- Кандидатская тоже по удэ была?
- Да, "Проблема жанра в музыкальном фольклоре удэ"
- А докторская?
- Вот эта книга – "История музыкальной культуры народов Сибири" - это и есть моя докторская.
- Расскажите о дисках.
- Первый диск – аудио, он был выпущен к конференции тунгусо-манчжурских народов, прошедшей в 2000 году в Якутске. Там собран фольклор эвенов, эвенков, нанайцев, ульчей, ороков, орочей, удэгейцев, нигидальцев. На тыльной стороне диска изображено чжурчженьское зеркало, этим я хотел показать, что все эти народы – наследники культуры древних чжурчжэней. Весь тираж разошелся, даже у меня экземпляра не осталось.
Второй диск, мультимедийный, был выпущен в этом году, он называется "Музыкальная культура оленеводческих народов Сибири". Это чукчи, коряки, эвены, эвенки, ненцы, нганасаны, тофалары, ханты, манси. Оленеводческая культура – единственная, которая смогла противостоять цивилизации, оленеводство способствует сохранению реликтов. Знаете саамские йойку?
- Да, слышала. Очень забавные.
- Саамам запрещали петь йойку на протяжение 400 лет! Сначала появился католический запрет на пение в церкви, потом протестанты запретили петь на саамском языке, и, наконец, евангелисты наложили запрет на все мелодии, кроме божественных. Но йойку сохранились вопреки цивилизации!
- Расскажите о вашей кафедре музыковедения.
- Со временем – когда появятся способные преподавать теоретики театра, изобразительного искусства, наша междисциплинарная кафедра должна лечь в основу искусствоведческого факультета.
- А нужен такой факультет?
- Безусловно! Профессиональное осмысление искусства необходимо, иначе его восприятие так и останется на уровне дилетантства.
- Куда пойдут работать ваши выпускники? Они будут востребованы?
- В музыкальных школах теорию музыки сейчас ведут практики, а ведь у нас по республике более 100 школ. Музыкальные передачи по радио и ТВ тоже ведут не музыковеды, оттого они и такие убогие, эти программы. Руководители музыкальной частью в театрах тоже должны быть музыковедами.
- Да, но ведь бывает так, что специалистов выпускают, а потом они работу найти не могут?
- Это вы о скандале, когда Уральская консерватория 20 солистов выпустила, а их в театр не взяли? Очень странный заказ был – сплошь сопрано и баритоны, ни одного баса, ни одного колоратурного или меццо. Почему-то в Департаменте образования заранее не подумали, в каком театре будут нужны в таком количестве сопрано и баритоны, причем солисты.
Нет, работы для музыковедов в республике навалом. Музыкальный процесс идет, а о нем никто не знает. Те же композиторы – пишут ведь балеты, еще что-то. Или вот, например, продюсеры музыкальные есть у нас?
- Разве что Валерий Шадрин?
- Да. Продюсировал он много лет оперного певца Ивана Степанова. Ваня – лучший бас России! Кто его в России знает? Где он выступал? Где диски, гастроли? Во Францию свозил его первый президент, он там спел среди самодеятельности – и все! А голос какой! Он такие деньги должен был зарабатывать – и себе, и республике. И продюсеру. А у Вани только то, что ему подарили. Хорошо его Шадрин продюсировал? У нас Михаил Ефимович был главным музыкальным критиком и продюсером в одном лице. А теперь Ваня поет только Мефистофеля, без низов. Кончается голос.
- Получается, продюсеры должны быть музыковедами?
- А как же! Понимать должны музыку, любить. И писать надо о музыке, которую любишь! Иначе не получится ничего. Я вот люблю фольклор.
- И о нем пишете, и его продюсируете – диски выпускаете. Понятно. А сами вы сочиняли музыку когда-нибудь?
- Хм. Декорировал, так скажем. Документальные фильмы "Нанайский напев" и "Там, где бежит Самарга" - я там… написал, громко сказано… скажем, декорировал музыку к кадру для симфонического оркестра.
- И все?
- Ну, еще могу раскрыть страшную тайну – я делал аранжировку к первому гимну республики "Саргы дьыл". Где музыка Жиркова – слова Омоллона. Не ложились слова на эту музыку, поэтому я ее чуть-чуть подправил. Афишировать не стал по понятным причинам, Жирков и Омоллон – два патриарха, зачем там еще моя фамилия сбоку припеку? А сейчас у нас новый гимн опять, так что уже можно сознаться.
- Знаете такое популярное выражение "Теоретик – это неудавшийся практик"?
- Слышал, и не раз. Мой преподаватель Евгений Герцман окончил Одесскую консерваторию как пианист. Позже, будучи преподавателем в музучилище в Николаеве, он стал теоретиком, хотя практиком был удачным. Более того, не все практики способны к теоретизированию, понимание и умение выразить – это не одно и то же. Цель музыковеда – непонятное сделать понятным. Он должен уметь сформулировать свое мнение, и ему это должно нравиться.
А про неудавшихся практиков… Бывает и так: поступил в консерваторию заказ из национальной республики на 100 пианистов. Но не получилось из них пианистов из всех, некоторые явно не дотягивают, а денежки республика уже заплатила, надо их как-то выпускать? Вот вам дипломированные теоретики. Я эту кухню изнутри знаю, преподавал все-таки 10 лет в Новосибирской консерватории.
- Есть еще такое расхожее выражение "Искусствовед – это паразит от искусства".
- Тоже слышал. Думаю, его придумали люди искусства, крепко обиженные искусствоведами.
Есть такая организация – Союз композиторов. Там были и музыковеды, и композиторы. Точно так же в Союз писателей принимали литературных критиков. Соотношение примерно 50 на 50. Зачем писателям прикармливать критиков, вашими словами – паразитов?
- Чтобы те о них писали.
- Ну вот вы сами и ответили на свой вопрос! Когда был музфонд – наши музыковеды писали о наших композиторах. Кормушку прикрыли – и они все сразу сделались фольклористами (смеется).
- Но ведь вы, кажется, сам – член этого Союза?
- Я всегда занимался фольклором. А в Союз композиторов меня приняли, когда понадобилось возглавить фольклорную комиссию для работы над серией "Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего востока", выпускаемой в Новосибирске.
- Это синенькие такие книжечки в бумажных конвертах?
- Да, серия известная. Вам историю о композиторах рассказать? Однажды я устроил концерт двух нганасанских шаманов в Новосибирском Союзе композиторов. И вдруг слышу, как Муров говорит коллеге: "Если бы только меня так кто-нибудь любил, как Шейкин любит своих чукчей!" И это сам Муров!
- А кто такой Муров?
- Аскольд Федорович Муров считался ведущим композитором Сибири, его знали все – на уровне обкома партии. Диссертации, дипломы по его творчеству писали. Не обижен был вниманием.
- А как вы к рок-музыке относитесь? На прошлом "Табыке" я вас среди экспертов видела.
- Да, посадили меня в это жюри. Старался честно все слушать, говорил какие-то слова этим ребятам необидные… Но, честно говоря, для меня этот "Табык" – три дня на пилораме!
Поймите, рок я не отрицаю, это было бы глупо, просто это – не мое. Но и по року, кстати, тоже должен быть профессиональный музыковедческий механизм. И по поп-музыке, и по джазу. Хотя это уже скорее музыкальная социология.
АНКЕТА
Юрий Ильич Шейкин. Музыковед, профессор, доктор наук.
Родители: Отец – Шейкин Илья Яковлевич, капитан 3 ранга, родился в Пензенской губернии, закончил жизнь во Владивостоке. В свое время руководил созданием военной базы на Камчатке. Участник квантунской, корейской операций. Мать – Шейкина (в девичестве Кайкова) Евдокия Трифоновна, родом из старообрядческой забайкальской семьи.
Жена: Игнатьева Татьяна Иннокентьевна, музыковед. Саха по национальности, приемная дочь редактора первых якутских учебников Иннокентия Игнатьева. Познакомились в Новосибирской консерватории – Юрий Ильич был преподавателем, будущая жена – его студенткой.
Дети: Старший сын Трифон в этом году окончил школу и поступил в Морскую академию в Санкт-Петербурге, младший Иннокентий – школьник, учится в 7 классе.
Образование: Владивостокское музыкальное училище, отделение теории музыки, Дальневосточный институт искусств (ныне Академия), отделение музыковедения. Ленинградский государственный институт искусства, театра и кинематографии, аспирантура.
Послужной список: Новосибирская консерватория – преподаватель, Министерство культуры РС(Я) – и.о. замминистра, в настоящее время завкафедрой музыковедения, доцент Арктического института культуры и искусства.
Заслуги: Написал концепцию создания высшей школы музыки (совместно с Марком Моисеевичем Берлянчиком), первый текст концепции создания Арктического института культуры и искусства. Автор книги "История музыкальной культуры народов Сибири", аудиодиска "Музыкальный фольклор тунгусо-манчжурских народов Сибири" (2000 г.), мультимедиадиска "Музыкальная культура оленеводческих народов Сибири" (2005 г.) ©Якутск Вечерний
|
|
|
|
|
|
|
|
Валентина Баева
| Нижний Новгород | Дата:
15.12.2010
Уважаемый Юрий Ильич!Очень приятно прочитать о вас через много-много лет.Вы большой молодец,талантливый и целеустремленный человек,преданный своему делу. Я Вас помню по Владивостокскому педучилищу,в котором вы преподавали и по бухте Тихой ,где вы жили с мамой. С наступающим Новым 2011 годом. Счастья и творческих удач
|
|
Ольга Василенко (Мазур)
| Киев | Дата:
02.01.2006
Уважаемый Юрий Ильич!
Поздравляю Вас с Новым годом!
Как чертовски приятно встретить родные имена в инете. Как Ваши дела?
Отзовитесь.
Еще раз наилучшие пожелания.
|
|
| Страница: 1 (1 из 1) |
|
|
