|
|
|
 |
 |
|
| Музыкальных проектов |
3605 |
|
| Музыкантов |
10435 |
|
|
|
|
|
|
|
История Дальневосточной музыки
Андрей Земсков (Хабаровск). Злобная Рассказка
(прозаический панк)
Страница: < назад 1 2 3 4 5 вперед > (2 из 5) |
|
Бабушка-рыба остановилась рядом с героем гражданской войны, пожевала губами и вдруг злобно произнесла:
- Падлы!
- Кто? - опешил Кутуров.
- Демократы, шкуры продажные! - злобно зашипела бабушка-рыба. - Всю страну за границу китайцам продали, а на свой народ им насрать! Ленина с денег убрали - ничего святого не осталось! Долларов этих поганых понавезли, сексу всякого! Советский Союз развалили! Как теперь народ жить будет?!
Бабушка ораторствовала все вдохновеннее, размахивая кулаком над головой.
- А может вовсе не демократы? - открыл прения Кутуров.
- А кто - я, что ли? - еще громче закричала бабушка-рыба. - Я пятьдесят лет в колхозе проработала, ни одного колоска с поля не взяла! А эти падлы эшелонами воруют! Вот бы Иосиф Виссарионович Сталин сейчас из гроба поднялся, он бы им показал кузькину мать!
- Кузькина мать - это из Хрущева... - напомнил эрудированный герой гражданской войны и огляделся: вокруг начинала собираться толпа. Рядом кто-то восторженно хрипел: "Несанкционированный митинг!" Появились красные флаги и портрет Мао Цзе Дуна.
Кутуров понял, что пора уходить. Но было уже поздно: в толпу верхом на бронетранспортере ворвался отряд ОМОН, орудуя резиновыми "демократизаторами" как шашками.
- А ну, ить вашу мать, р-разойдись! - орал чубатый хлопец с погонами старшего лейтенанта и полным бантом Георгиевского кавалера на широкой груди. На его руке, сжимающей резиновую шашку синела крупная татуировка: "СКИФ".
Толпа быстро рассыпалась, и возле брошенного в грязь портрета Мао остались только бабушка-рыба и Вениамин Кутуров. Чубатый омоновец Скиф вежливо отстранил бабушку:
- Идите, мамаша, Вас не тронут. А вот с этим типом мы сейчас разберемся!
С этими словами омоновец схватил легендарнрго героя за воротник кожанки и потащил к бронетранспортеру.
Бабушка-рыба нехорошо улыбнулась, ловко сплюнула в узкий глаз Мао Дзе Дуна и пошла домой - смотреть 954-ю серию любимого мексиканского телесериала.
Кутуров грубо толкнули к разгоряченной броне, и броня спросила:
- Ты за большевиков аль за коммунистов?
- А пошел ты за тридевять земель по неровной дороге! - чистосердечно ответил Кутуров, оправляя ремни на кожанке.
- Нехорошо... - протянула броня. - Ой нехорошо боевую машину посылать... А ну-ка отвечай: что ты делал в ночь с 19 на 20 августа 1991 года?!
- Защищал от путча Белый Дом! - не моргнул глазом Кутуров.
- А в ночь с 4 на 5 октября 1993 года что делал?!
- Освобождал от путча Белый Дом!
- Ишь каков... гусь! - одобрительно хмыкнула броня. А если - не дай Бог - еще путч случится - что будешь делать?
- НАВСЕГДА!!! - воодушевленно заорал Кутуров, вытянувшись перед БТР во фрунт.
- Молодец! Дерзай! - похвалила его броня. - Вот тебе за это конфетка, Из люка вылетел батончик "Сникерса" и приземлился в руки Кутурова. БТР встал на дыбы, развернулся и галопом помчался по улице, омоновцы побежали следом.
Кутуров развернул "Сникерс" - внутри, вместо шоколадки, лежала скомканная гербовая бумага. Разгладив ее, герой гражданской войны прочитал:
"У "МММ" нет проблем. Мы сделаем ваш ваучер золотым. Уже делаем."
- Трагично... - произнес разочарованный Кутуров. Вид "Сникерса" напомнил ему, что с прошлого года во рту у него не было ничего кроме слюны и вставной челюсти. "Голод - не тетка, а гораздо более близкий родственник," - подумал он и поспешил в студенческую столовую.
Разлюбезный читатель! Вам должно быть известно, что общепит есть одно из чудовищнейших изобретений тоталитаризма. И посему следует ли говорить, что студенческие столовые - самое мерзкое порождение общепита! Все, на что только способна извращенческая мысль системы общественного питания, воплотилось в этих столовых: грязная вода, выливаемая в бак с борщом (чтоб побольше казалось), обгаженные мухами зловонные рыбные котлеты, липкие столы, облёванные крайне неаппетитными личностями... "Столовка! Сколько в этом звуке для брюха русского слилось и в санузле отозвалось!" Увы, именно туда, в эту обитель желудочного мазохизма, поспешил наш герой гражданской войны.
В халате, который при всем желании нельзя было назвать белым, на раздаче стояла женщина монументального вида. За её спиной на стенке висел плакат, выдержанный в стихотворно-приказной форме:
"Хлеба к обеду в меру бери!
Хлеб - богатство нашей страны!"
- ШТО, ЕСТЬ ХОЧЕШЬ?! - громоподобно спросила монументальная женщина.
- Да вот... хотелось. - ответил Кутуров, изобразив на лице гримасу типа "улыбка".
- НУ ТАК ЕШЬ! - торжествующе воскликнула женщина и перевернула на легендарного героя тяжелый бак с помоями.
На мгновение Кутуров забыл все русские слова, и в голове его крутились лишь отрывочные немецкие фразы. А затем он разразился длиннейшей тирадой:
- В три господа закона бога и апостолов монголо-татарское иго Тимура и его команды в берёзу того Ньютона яблоко пять раз вокруг чайника да копытом в темячко с поворотом на тридцать девятый километр Сибирско-Туркестанскую Краснознамённую имени Жданова МАТЬ!!!
Монументальная женщина некоторое время стояла с широко раскрытым ртом, а потом захлопала поросячьими глазками и произнесла абсолютно непонятную фразу:
- Выдра... проплыла дважды вправо... - После этого женщина совершенно потерялась во времени и пространстве, вследствии чего уселась на раскалённую плиту.
- Да ты не переживай, брат! - раздалось за спиной облитого с головы до ног помоями героя гражданской войны. За столиком, поигрывая лучом-саблей, сидел Лорд Вейдер.
"Место "Встречи" изменить нельзя".
Итак, несравненный читатель, с Вашего позволения, на чём мы там остановились? Ах, ну да! ГГ и его Злой Пьяный приятель приближались к кафе "Встреча" - месту довольно людному и на редкость беспокойному. Последнее тотчас же подтвердилось: дверь кафе резко распахнулась, и на волю выбежал Петр Первый в белой рубашке и с высоко поднятым над головой бокалом шампанского. "Виват, Россия!" - крикнул царь, выпил, разбил бокал об асфальт и убежал за угол. Несколько стоявших неподалёку тучных иностранцев заулыбались, а один - самый тучный, со значком "Парашютист-подводник" на груди - весело залопотал с английским акцентом: "О-о, Россия - Елцын -Талкоф!" и, подняв над головой кулак, громко запел:
- "Российски флаг, Андреефски флаг, ти проферен ф боях и похоте!.."
- На что это он проверен? - спросил Рок-бард, - на непробиваемость, что ли?
- Нет, - ответил ГГ, - на морозоустойчивость.
Первым знакомым, кого приятели заметили во "Встрече", была Юлька. Она сидела в задумчивой позе и курила, а по бокам, сложив на груди руки, дремали два субъекта с лицами вольных философов.
- Привет-привет, злобный Юль! - поприветствовал Юльку ГГ. - Как дела?
- Как дела, как дела... Водки хочу! - недовольным голосом ответила Юлька и вдруг смахнула рукой со столика чашки с кофе. - Эх, разгуляйся, силушка могутная, богатырская! - вскричала она, и двое субъектов вздрогнули и испуганно закрутили головами.
- Знакомьтесь, друзья мои, - обратилась Юля к ГГ и Рок-барду, хлопнув субъектов по спинам.
- Байрам, - сипло пред ставился один.
- Вольдемар, - так же сипло представился другой и вполголоса предупредил:
- У Юльки сегодня - ЗЛОЙ ДЕПРЯК.
- ВО-О-ОДКИ ХОЧУ!!! - ещё громче закричала Юля.
За дверью протопали тяжелые валенки, и один из них гулко постучал по косяку.
- Припёрся, старый хрен! - проворчала за стойкой барменша и в сердцах хватила кофемолкой по бутылкам с ликером. Ликёр перестал быть.
- Кто приперся? - спросил Вольдемар.
- Кто-кто... Дед Пихто!
На пороге возник желчный бородатый старичок с мешком.
- ЗДОРОВО! - окая, бесцеремонно поздоровался он. - Я вам кота в мешке принёс!
С этими словами дед Пихто вытряхнул на стойку из мешка двух облезлых кошек, которые тут же прижались друг к другу и принялись близоруко озираться.
- Рекомендую! - с претензией на эффект заявил дед Пихто. - Сей кот именуется Мурзик, самой что ни на есть породы! К нему бесплатно прилагается кошка Муся.
Услышав свое имя, кошка Муся повернула круглую совиную голову и коварно укусила Мурзика за хвост. В связи с укушением хвоста, ошеломлённый кот Мурзик заорал благим матом, т.е. очень громко.
- Вали отсюда, бандеровец недобитый! - на полтона выше кота закричала барменша. - Ишь, взял моду - котами расплачиваться!
- Ну ты что, ты что!.. - попятился удручённый дед. - Сто грамчиков всего!.. ну пятьдесят!.. душа горит... а кот породистый... пятьдесят грамчиков!..
Тотчас в деда быстро полетела кошка Муся, пущенная рукой барменши, но Пихто успел увернуться от кошки и выскочил за дверь. Кот Мурзик вышел сам, по пути два раза деликатно чихнув и один раз тактично откусив от мажорского бутерброда.
Юлька, стукнув кулаком по столику, произнесла с угрозой:
- Дайте водки, сволочи! - и начала биться головой об стену с криком: - Дайте, дайте, дайте, а-а-а!..
Вдруг перед ней из воздуха явился Юра Вязанкин с белым лицом и в красных перчатках. В руке он держал поднос, на котором стояли запотевший графин с водкой, стопка бутербродов с чёрной и красной икрой вперемешку, рюмки и крахмальные салфетки.
- Ушли люди, пришли глюки... - задумчиво произнесла Юлька.
Вязанкин изящным движением поставил поднос на столик и зловеще-вежливо улыбнулся:
- Угощайтесь, алкоголики, век бы вас не видеть, - и тотчас же исчез в сиреневом тумане.
Друзья расселись вокруг столика и выпили по рюмочке. Помолчали, пожевав бутерброды. Выпили еще по рюмочке, пожевали. Байрам быстро налил себе ещё рюмочку выпил, покраснел, ещё налил и ещё выпил.
- Остановите его, - сказал Вольдемар. - а то всю водку выжрет, алкаш этакий, - и сам налил себе и выпил. И не покраснел.
В углу где толпа Арахисов отмечала своё вступление в Соколиную Партию Вольфовича, раздался грохот: Арахисы дружно чокнулись огромными кружками с китайским болотным пивом и запели хором: "Дойчланд, Дойчланд юбер аллее!.."
- Курочек бы сюда жареных, - мечтательно сказала Юля и сверкнула глазами. - КАЖДОМУ - ПО ОДНОЙ!
Выпили ещё по рюмочке. Жевать было больше нечего, поэтому выпили ещё по рюмочке.
Рядом с ГГ оказался Фёдор - мифическое существо неопределённой национальности. Себя он причислял к древнекитайским евреям.
- Здесь красивая местность, - сообщил Фёдор и поправил круглое пенсне.
- Ишь ты - Фёдор! - изумился ГГ, деликатно икнув.
- Да, представь себе! - гордо сказал Фёдор и вдруг раздвоился.
- Ой, два Фёдора! - ещё больше изумился ГГ.
- Фильм такой есть - "Два Фёдора", - пояснил Вольдемар. - Там Шукшин снимался. Фёдор, ты - не Шукшин?
- Нет, я - просто Фёдор, - усмехнулся Фёдор.
- Ну, что ж, это тоже звучит гордо, - заметил Вольдемар и выпил.
- Чего это ты, Фёдор, такой, - расплывчатый? - спросил ГГ.
- Видишь ли, - Фёдор снова тронул своё пенсне, - последнее время у меня состояние непроходящего ДИЛИРИЯ, что означает - дебильно-радостное состояние после пьянки, а по латыни...
- Что у тебя, Фёдор? - спросил заплетающимся языком Пьяный Рок-бард.
- Теллурий у него... непроходимый, - пояснил Байрам,
- Свинья ты, Фёдор,.. - задумчиво изрекла Юлька, обращаясь к графину.
- Вот всегда так, - тронул Фёдор пенсне. - Обзовут ни за что... - и, вынув из чехла гитару, запел что-то дилириально-китайское.
- Это панк-рок! - раздался тоненький голосок из-под стула. Там, подперев лапкой голову сидел пьяный фиолетовый ёжик.
- Это не панк-рок! - недовольно проговорил Злой Пьяный Рок-бард. - А вот настоящий панк-рок! - и взял у Фёдора гитару. ГГ предусмотрительно заткнул ущи случившимися по руку бананами.
Наичудеснейший читатель! Если когда-нибудь Вас пригласят на концерт, где будут Злые Пьяные Рок-барды - откажитесь под любым предлогом. ЭТО СТРАШНО!
Рок-бард лупил кулаком по струнам, трясся, как отбойный молоток и, брызжа слюной, орал свою Суровую Песнь. "А-а-а, ненавижу! - орал он. - Ненавижу-у-у! Ненавижу, а-а-а!!!"
Стены кафе "Встреча" содрогались, и куски штукатурки с потолка сыпались в кофе сидящих неподалёку мальчиков-мажоров. Мажоры вылавливали штукатурку ложечками и вскрикивали: "Во ништяк! Во ништяк!" Байрам и Вольдемар вскочили было плясать, но смутились и сделали вид, что это они просто так вскочили, что это им сидеть надоело. И вдруг Суровая Песнь умолкла.
- Тэкс-тэкс!.. - в дверях стоял, развязно улыбаясь, капитан Жеглов, Из-за его плеча злобно выглядывал чубатый омоновец Скиф, - Место "Встречи" изменить нельзя. Значитца так и напишем: нарушение общественного порядка посредством злого пьяного панка. Налицо состав преступления. А преступник-что? - Жеглов взглянул на Рок-барда, и тот проговорил:
- Преступник должен сидеть в тюрьме...
- Вот именно! - Жеглов развернулся на каблуках и ловко поймал за рукав Байрама. - Скажи мне, кудесник - любимец богов, где это я твою личность видел?
- На книжной обложке, наверно, - хмуро ответил Байрам. - с Вольдемаром вот.
- А, литературный герой! Свободен. А Вас, гражданин, - Жеглов указал на Рок-барда - попрошу остаться. И, кстати, документики приготовьте все... - неотразимый Жеглов с улыбкой наклонился к Юльке - и Вас, мадмуазель, это непременно касается!..
Дупел.
А признайтесь, многоэпитетовый читатель: неужели не надоело Вам читать сей откровенный бред пьяного сумасшедшего? Неужели ещё все у Вас дома и даже крыша не сьехала с места вашего жительства? Право, я Вам удивляюсь! Впрочем... одну минуточку - за мной пришли. То есть, ко мне.
Нет, это не ко мне.
Нуте-с, вернёмся к нашей рассказке. Ни конца ей, ни краю, ни дна, ни покрышки... Завершу ли я её когда-нибудь? И чем? Бог весть... Но - вперёд-вперед, о славный галл, ибо как говорит мудрая русская пословица: "Не зная броду - не выудишь рыбку из пруда". Иными словами: "Любишь есть калачи - люби и саночки возить".
Над городом нависла тяжёлая пелена дыма: Железный Декан проводил Tактику Выжженой Земли. Где-то шли танки, ржали кони, маршировали люди. В небе за дымовой завесой натужно гудело крылатое НЕЧТО, устремив свой величавый полёт вдаль.
Легко взмахивая лучом-саблей, Лорд Вейдер рубил на дворе дрова и подбрасывал их в костерок, над которым сушилась униформа Вениамина Кутурова. Сам герой гражданской войны в одних кальсонах сидел на перевёрнутом ящике, смолил самокруткой и пестрел татуировками. По его спине широко и привольно oкинулась надпись: "MEMENTO MORI!", а под ней ютилась другая, помельче: "за тех, кто в море!". Грудь Кутурова представляла собой своего рода записную книжку и сплошь была усеяна адресами и телефонами.
Лорд Вейдер порубил плакат "Планы абстрактной партии - планы абстрактного народа" и, обтерев воображаемый пот с респиратора, вынул из кучи хлама огромную ДСП, на которой было наклеено несколько фотоснимков, а над ними краснели буквы: "ТОСКА ПОЧЕТА. Лучшие глюки нашего города".
- Там - я! - гордо ткнул пальцем в один из снимков Чёрный Лорд и бережно поставил "ТОСКУ ПОЧЕТА" к стенке.
Откуда-то послышался приближающийся звон металлических тарелок, колокольчиков, и дурной голос завыл: "Харе Рама, Харе Кришна!..."
- Не похороны ли? - насторожился Кутуров.
- Да ты не переживай, брат, это так... местные - пояснил всезнающий Лорд Вейдер. |
|
|
История Дальневосточной музыки
Андрей Земсков (Хабаровск). Злобная Рассказка
(прозаический панк)
Страница: < назад 1 2 3 4 5 вперед > (2 из 5) |
|
| |
|
|
|
