SCRATCH
2000
SLAPNDRUMS
2000
БОНГО-БОНГО
2000
Жертва (ы)
1990
Журналисты
1994
Из цикла Про Него - 1
1992
Из цикла Про Него - 2
1992
Из цикла Про Него - 3
1993
Из цикла Про Него - 4
1993
Из цикла Про Него - 5
1993
Кривые зеркала
2001
Оба
1995
ОБЛАКА НА ЮГА
2000
ПСИХО-ТРАНС
2000
С И Н К О П А
2000
СИЛА
2000
Цвет Вне Света
1989
Из цикла Про Него - 5
| Год:
1993 | Автор(ы):
Валерьян
| Последняя
редакция: 23.03.2004
ИЗ ЦИКЛА ПРО НЕГО.
"В белый саван любовь окунулась моя
А в глазах только злоба одна
Да ненависть сердце грызет
Быть может и никогда
Не вернусь в тот город где в сердце запала тоска".
(Наташка) "Тусовка".
I.
Автобус назывался "ОБЕД". Весь он состоял из того, что принято называть – чревоугодие, и был наполнен тем же. Корпус: из сплава яблочного пирога (с подпалинками), холодца и люля-кебаб. Крыша: из шоколадного торта. Внутри: набит тушеной свининой, говядиной, кониной, индюшатиной, страусятиной и т.д. Сиденья: сделаны из овощного салата, куда входят огурцы, помидоры, капуста, лук, укроп, чеснок, петрушка, соль, перец, тыквенные семечки и подсолнечное масло, лучше горчичное.
Он приобрел его совсем недавно, по - дешевке, на рынке благовоний. Шел по базару и вынырнувший из-под прилавка растафор прокричал: "Обед! Обед! Кому нужен обед??!" "Мне обед не помешает, - подумал он, - веди у меня не было ничего съестного в желудке со вчерашнего утра". Но не подавая вида он прошел дальше, где сердобольная старушка предлогала (по – дешевке) отутюженные и накрахмаленные манишки поштучно, и по-очередно. Встав в очередь, где-то шестьдесят седьмыми оглянувшись назад, он трижды сплюнул через левое плечо… Леший убежал пристыжено… Растафар в равные промежутки времени выныривал (другого слова не найти) из-под прилавка и кричал: "Обед!.." "Да, что ты так раскричался? – подумал он, - мне, конечно, нужен обед, ведь я голоден, но мне не нужна конкуренция. – поэтому это дело надо сделать, как можно тише и без посторонних глаз". Мысленно он передавал эти слова тому растафару, но без особого успеха.
Растафар все так же, выныривал из-под прилавка и кричал: "Обед!…" "так-так, не доходит" - подумал он. "Дойдет, дойдет" - пронеслось у него в мозгу. Каким образом он сам пока не знал. А образ был такой: ему просто хотелось исть и он подошел к растафару, который, именно в этот миг, вынырнул из-под прилавка, и глубокомысленно произнес:
- Мне.
- Чего мне, - спросил растафар выныривающий.
- Чего-чего, сам кричал, а теперь притворяешься несведущим?
Растафар посмотрел на него удивленно и опять заголосил:
- Обед! Обед! Кому нужен обед?!
- Мне, мне, мне, мне, мне, мне, мне…, - стойко произнес он.
- Ну смотри, ты сам напросился, - глубокомысленно завизжал растафар.
И вот он стоял с не купленной манишкой в руке и голодным желудком, думая, что его надули, либо провели.
- Ну, как? Не передумал?
- Нет, нет.
- Молодец, хорошее приобретение. Можно только позавидовать.
- Сколько с меня!
- Про что… это… вы, спрашиваете?
- Сколько с меня за хорошее приобретение.
- Ах, это… Цена самая минимальная.
- По - конкретнее, пожалуйста.
- Знаете, я бы никогда не расстался с этим, но ведь всегда найдется человек, кому это нужнее. Вы со мной согласны, неправда ли?
- Правда, правда… Сколько?
- Никогда больше не приходите на этот базар!!!
- И только-то?
- Да, но это самое важное условие.
И вот он стоял проникаясь состраданием к самому себе, и смотрел на эту точную компанию "Икаруса", где он мог насытится не входя во внутрь, а начиная кушать прямо снаружи. Но этого ли ждал он?
Когда растафар сказала, что обед ожидает по – близости, - он ликовал.
Когда растафар повел его по узким и кривым улочкам, где дома сохраняли свой исторический облик, и, где лучи солнца не проникали внутрь проходных дворов, где пьяные люди совершали свои мочеиспускания и калоизвержения на глазах играющих в чехарду детей, - он все еще ликовал, потому что его глаза были покрыты предвкушающей пеленой.
Но когда растафар повел его по подземному переходу, где на каждом шагу попадались нищенки. Нищенки просившие, что-нибудь, и державшие в своих руках младенцев, накаченных водкой. Тогда пелена спала с его глаз.
И вот он стоял, ожидая вкусить кушаний, а увидел этот транспорт.
- Да, я совсем забыл сказать, что автобус ездит, исключительно, на быстрой скорости. Заправлять же надо не бензином, как все привыкли, а натуральным вином, лучше анжуйским. Но вот беда, - заправлять у меня, как раз и нечем. Так, что это ваша проблема. Ну я пошел, у меня еще есть дела на базаре. И помните – ВЫ никогда не должны приходить на этот базар – это моя цена!..
У него в карманах осталось ровно столько, насколько можно купить три литра вина. Наскоро сбегав в близ лежащую лавку он заправил "автобус" и поехал…
Сотрудник ГАИ, лишь, успел рассмотреть напуганное лицо водителя, глаза которого выражали дикий страх, подкрепленный спазмами желудка. В следующий момент сотрудник ГАИ был сбит с ног ароматным запахом, исходящим от "Икаруса", который несся на всех скоростях и переехал его передними колесами. "Икарус" же врезался в фонарный столб, возле первого подземного перехода, из которого вылезли все нищенки. Это было так неожиданно и произошло так стремительно, что было подобно молнии, ударившей с востока на восток…
Сотрудник ГАИ отделался легким испугом, и сразу же кинулся восстанавливать порядок на проезжей части. Нищенки кинулись подбирать съестное, ибо были голодны.
Он сполз с водительского кресла и кинулся к заправбаку… Слегка приурочив себя к состоянию дня сегодняшнего, он, виляющей походкой, пошел на рынок благовоний. И только выглядевший старо человек в матросском бушлате, которому робость не позвонила кинуться к съестному, провожал его долготерпимым взглядом.
II.
И вот он, снова, шел по рынку благоговоний, где хотелось остаться навсегда, потому что запах (присущий этому рынку) был подобен панацеи от всех бед. Но это, лишь иллюзия, которая стоит столько-то за килограмм; столько-то за букет, столько-то за пучок, столько-то за литр, столько-то за штучку и столько-то за улыбку. И если же у тебя нет "бабок", "капусты2, "тугриков", нет долларов, фунт - стерлингов, франков и рубликов, то, тогда – Адью!, как говорят французы. Тебе, в лучшем случае, скажут: "извините", и посоветуют найти какую-нибудь благотворительную миссию, даже (может) укажут адрес оной. В худшем…, в худшем случае, тебя. Просто, отругают отборнейшим матом. И хорошо, если не дойдет до рукоприкладства, когда ты неумело попытаешься взять что-нибудь… Но, впрочем, БОГ – судья!
Сердобольная старушка уже продала вои накрахмаленные манишки и собиралась уходить, когда увидела молодого немолодко человека. Он шел. Спотыкаясь о невидимые камни, и по его походке было видно, что тот хочет страшно есть.
- Сынок, ты, видимо, есть хочешь?
- Да, мамка, - это так!
- Сынок, сейчас у меня нет съестной пищи, но у меня есть сын, который сегодня – РАСФАТАР.
- Растафар, - ВЫ, хотели сказать?
- Ой, да, конечно же "растафар". Никак не могу запомнить это мудреное слово…
- Я уже сегодня с ним встречался. Он мне продал автобус под названием "Обед".
- Продал?! Ах, негодник! Я же ему говорила, что ни в коем случае, он не должен брать денег. Ну, паршивец…
- Успокойтесь, денег с меня он и не просил. Его цена была необычной. Сказал, только, что я никогда не должен приходить на этот базар. Ноя пришел! Поймите – у меня не было другого выхода. Я…
- Ай, Господи, прости меня старую дуру. Да, как – же это я запамятовала. Здесь же только об этом и говорят.
- Простите, о чем говорят?
- Да о столкновении какого-то "Икаруса" с фонарным столбом.
- Столб остался, впрочем, цел, - чего нельзя сказать об "Икарусе". Пострадавших не было, а были насытившиеся.
- Сынок, да, ведь, ты то голоден.
- Поэтому я и снова здесь.
Она скупо посмотрела не его осунувшееся лицо и встретившись с пылающими глазами, повела его между торговых рядов, в которых стояли дяди саши, тети груни и прочая ребятня.
Милая старушенция приветливо махнула подолом своей юбки какому-то кренделю, которого здесь называли дядя Сулейман.
- Привет, как дела?
- Как мама родила, до сих пор и дела, - невозмутимо отвечал дядя Сулейман.
- В курсе…
- Да, ты, погляжу – мастак.
- Профессия такая, что поделаешь, - зевнул дядя Сулейман, - ну, что надо?
- Сулейманушка, от сий гарний хлопиц исть хочет,как помочь?
- Ты что старая ополоумела. У тебя же сын в растафарах!
- В растафар, да в растафарах, - пробурчала старушка, - где найти его,ума не приложу.
- И не прикладывай - ищи. И всё отстань, зевать хочется.
- Сулейманка…
- Ищи!!!
- Сулейман был не прав. Зачем было разыгрывать весь этот спектакль?Зачем было вводить народ в заблуждение? Относясь относитесь относино. Зачем??? В общем, коню понятно.Сулейман склонился в восточном поклоне, а ,когда разогнулся, то увидел, как он и старуха уходят нагруженные иронией судьбы.
- Постойте! – вскречал дядюшка Суйлеман!
- Постойте, постойте! – прокречал Суйлеман в другой раз!
- Да, постойте же,хоть на одну минуту! – занервничал дядя, и его глаза просили о милости. Снимая со своей головы тюрбан Сулейман неожиданно заматерился, потому что вместе с тюрбаном сорвал маску, которая закрывала умное лицо. Взору окружающих предстал растафар…
- Ну, что не выдержал, а ведь я тебя просил. - Прароческим тоном восгласил растафар.
- Да, не выдержал. Пойми у меня не было другого выхода.
- Выход всегда есть. Например, погрузиться в самосозерцание.
- Да, выход всегда есть, но у меня не было другого, кроме этого! Прости уж.
- Ладно, прощаю. Есть хочешь?
- Конечно.
- Видишь ли, как ты уже понял, наверное, я торчу неедой, обестными предметами! В данном случае это был автобус под названием ОБЕД. Обед, ты, прощелкал.
- По…
- Подожди, хоть обед, ты, прощелкал, но у меня есть троллейбус под названием УЖИН. Возьмешь?
- Да, какая цена?
- Все та же. Ты, никогда не должен приходить на этот базар. Идет?
- Идет.
- Тогда, по-рукам?!
- По-рукам!
И растафар (оставив старушку и маску, с лицом дяди Сулеймана) повел его по тем же узко – кривым улочкам, по тем же подземным переходам, где все так же сидели те же нищенки. Он снова ликовал, как совсем недавно, ибо по-близости его ждало чудо, ввиде троллейбуса под названием УЖИН.
Они пришли к троллейбусному кольцу. Там стоял одинокий троллейбус.
- Вот ОНО – чудо техники. Он твой!
- Это… это мне?.. Спасибо.
- Не стоит благодарности. И помни, что не надо забывать о цене.
- Я помню.
- Да, еще одна немаловажная деталь. Видишь провода?
- Вижу.
- Так вот, по этим проводам течет не ток, а вино, лучше анжуйское, но ни в коем случае нельзя борматуху.
- Почему?
- И, ты, еще спрашиваешь?!
- Не сердись. Может я загружен, может не обучен правилам этикета, а может и то, и другое вместе.
- Не сержусь я, пойми, что, если, то и тогда…
- Не понял?
- Почему?
- Не понял и все тут.
- И это говорит человек, который недалее чем сегодня посылал масленные импульсы направленные на меня.
- Так, ты, их получал?! Почему же не ответил?
- Только потому, что, ты, работал на передачу, но не на прием.
- Дела…
- Так вот, как бы, ты, себя чувствовал, если за роскошным столом, на котором блюда европейской, русской, украинской, китайской, японской, азиатской и американской кухонь, тебе бы подавали (в качестве питья) ослинную мочу.
- …
- Здесь ситуация такова, - есть съестное высшей пробы, но нет влаги высшей пробы.
- Начинаю понимать и… понимаю.
- Молодец, оставляю тебе этот "троллейбус". Об остальном ты сам позаботишься.
Отступление.
Полная луна стояла и светила над всем аулом. Пастух (очень старый) не любил этой полной луны. Не любил потому, что именно в полнолунее из его стада пропадали овцы. Хоть он не спал, хоть спал – овцы исчезали. И тогда старый пастух, взяв с собой молодого пастуха, пошел и взошел на самую высокую гору, вблизи селения.
- смотри, молодой пастух, я тружусь целый месяц плодотворно. Рождаются овцы – я тружусь. Умирают овцы – я тружусь. Я очень стар и хочу назначить тебя своим преемником.
- Смотри, старый пастух, уже совсем темно и, если бы, не луна, то я не видел твоего лица.
- Малыш, я люблю свет среди ночи, но я не люблю, когда исчезают овцы…
Он стоял и смотрел вслед удоляющемуся растафару. Потом, переводя взгляд на троллейбус, он посмотрел на провода, по которым должно было течь вино. И, видно, давно не текло, потому что провода проржавели.
"Что ж мне с тобой делать, УЖИН ты мой? - подумал он, - ведь не поедешь же без вина или ПОЕДЕШЬ?"
- Нет, не поедет. Без вина не поедет, - проговорил гуттаперчивый старик, который сидел за рулем троллейбуса и которого до сей поры было не видно, - давно сижу за рулем, много миль отъездил, а теперь застрял здесь, на этом кольце.
- И давно?
- Что давно?
- Застрял, говорю, давно:
- Не так, чтобы очень, но порядочно.
- По-конкретней, пожалуйста.
- Конкретность – вот, что губит.
- Уверен?..
- Если бы не был уверен, то не говорил бы.
- Не уверен – не обгоняй. Так что ли?
- Именно.
- А по-конкретней?
- Конкр…
- Конкретность – вот, что губит. Правильно?
И тут водитель, сбросив с себя старческую гуттаперчивость спрыгнул со своего водительского кресла и заявил:
- Пойдем.
- Куда?
- Пойдем, доверся мне –ЗЛА не будет.
III.
О, базар! Как тебя не любить многим, которые, "сплавив" мишуру, хотят найти, что-то ценное для себя, забывая чпро то, что, как аукнется, так и откликнется.
О, юноша! Встал (вернее не спал) сегодня с первыми петухами. Ты, не позавтракав, бросился в длинную кишку, называемую ЭЛЕКТРИЧКА. Тебя давили и твоё правое плечо натёрло мазоль, потому чтоим ты поддерживал закостеневший зад голубоглазой дамы, которя везла лукошко свежиевыкрашенных яиц. Юноша как твои дела после того? Юноша говорит, что дела "Хай класс". Может он и прав.
О, девушка! Всю неделю ты мучалась от того, что у тебя кончилась тушь для ресниц и приходится заменять ее гуталином. Эрзац – не выход! И, ты, решила, именно, в субботний день съездить на базар, чтобы купить эту пресловутую тушь…
О, дитя! Ты то при чем? Но не с кем оставить и родители берут тебя с собой на ловлю счастья, и чинов. Дитя, зачем тебе чины, ты и так СЧАСТЛИВ…
И, первое, что он увидел, входя на рынок благоговоний, была картина страшная в в своей суете. Суетилась старушка и её сердобольное сердце готово было выскочить из старческой груди. Возле ее ног лежал растафар, жадно ловя воздух открытым ртом. Его глаза почти вылезали из орбит, но в них еще угадывалась искорка жизни.
- смотри, что, ты, натворил, - произнес водитель толлейбуса. – Это твоя вина.
- Моя?..
- Да.
- Почему???
- Видишь ли, я говорю тебе это никак старый водитель, а, как отец этого растафара.
- Ты…, ОТЕЦ?! И, стало быть, эта старушка твоя жена? Ничего себе!
- Да, поверь, это так.
Тут сердобольная старушка увидела его и ее рот издал полузадушенный стон:
- Вот он…, который виноват в случившемся.
- Я уже второй раз слышу про то, что виноват, но, позвольте, в чем?!
- Вот мой сынок лежит, а ты стоишь…
- Оставьте его в покое, - прохрипел растафар.
- Спасибо, а то я уже и не знал, что делать. А, что, собстевенно, случилось?
- Ничего, кроме того, что я узнал в голодный обморок.
- Ты, в голодный… обморок…?
- Да!..
- И в этом, конечно-же, я виноват?
- Ты, сам признался в этом.
- Я – признался?
- Да, иначе, как объяснить слова "…Конечно-же, я виноват."
- Если я виноват, прости меня. Просто, прости. Объясни только, - почему, ты, имеющий, падаешь в голодный обморок?
Растафар постепенно оклемался и выглядел теперь таким же разбитным малым, который совсем недавно голосил: "Обед! Обед! Кому нужен обед?"
- На первую часть твоего вопроса скажу одназначно – прощаю, ибо "… и прости нам долги наши, как мы прщаем должникам нашим…" На вторую…
- На вторую скажешь "… и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого, ибо Твое есть Царство и сила во веки. Аминь". Правильно?
- Правильно…
Смеркалось. Воздух был наполнен запохом благоговоний. Он, вдруг, подумал, что кот (который, должно быть, голоден) царапает своими когтями закрытую, снаружи, дверь, не давая им затупеть. Подумал, что кто-то в этотпредсумрачный час лелеет свои каварные планы. Подумал и представил старенькую бабушку, которая сгорбилась над вязальными спицами, и утирает слезу со своего лица, тихо молясь и ждет весточку от своего любимого внука.
- Ну я пошел?
- Подожди, у меня есть еще трамвай под названием "ЗАВТРАК".
- ЗАВТРАками сыт не будешь. "не хлебом единым будет жив человек, но всяким словом Божиим…"
Его провожали добрыми и недобрыми взглядами. Он шел, смотря своими увлажненными глазами на всплески неоновой рекламы. Несколько сбив свой стремительный шаг он остановился и прикрыл глаза, и явно увидел:
"Если я говорю языками человескими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая, или кимвал звучащий.
Если имею ДАР пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так – что МОГУ и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто.
И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, - нет мне в ТОМ никакой пользы.".
Октябрь
Ноябрь
Декабрь
1993г.
