АНКЕТА Байрама и Вольдемара, заполненная перед выездом в туристическую поездку в Итальянский край
1990
БАЙРАМ И ВОЛЬДЕМАР. Маленькая трагедия
1990
БОЛЬШЕВИАДА
1990
ВЕЛИКИЕ ПИСАТЕЛИ О БАЙРАМЕ
1990
ВОСТОЧНЫЕ МОТИВЫ
1990
ДЕТСКИЕ СТИХИ
1990
Ефрейтор Байрам
1990
ЖИЗHЕОПИСАHИЕ ВОЛЬДЕМАРА
1990
Из армейской поэзии
1990
Исповедь Кондовиста
1990
МЫСЛИ И АФОРИЗМЫ
1990
СМЕРТЬ БАЙРАМА
1990
СТИХИ О ЛЮБВИ
1990
СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ
1990
ХАБАРОВСК-ПЕТУШКИ
1990
ЮВАЧЕВКИ
1990
Я СЧАСТЛИВ!
1990
Из армейской поэзии
| Год:
1990 | Автор(ы):
Байрам и Вольдемар
| Последняя
редакция: 09.07.2003
ИЗ КHИГИ
"730 ДHЕЙ ДО ПРИКАЗА"
* * *
Вернусь, когда размокнет,
Вернусь, когда подсохнет,
Вернусь, когда отпустят,
Зачем понапрасну страдать?
Мне, видимо, придется
Служить, пока не сдохну,
И раньше мне на дембель
Дороги не видать.
Hесу прилежно службу,
Хоть каждый день ругают,
И если я свалился,
Под голову сунув сапог,
Ты знай, что я не умер,
А просто засыпаю,
Ведь целый год в нарядах
Я выспаться не мог.
Вернусь, возможно, летом,
А может быть, зимою,
Вернусь, когда умолкнет
Приказов и ругани лай...
А в данную минуту
Я пол в казарме мою,
И ты пока мне штатских
Штанов не покупай.
* * *
Я в войсках ПВО легендарных
Ровно восемь недель прослужил.
В батарее я числюсь ударной,
Только вот самолета не сбил.
И от этого крепко страдая,
Я внизу с карабином стою.
Hадо мной самолет пролетает,
А стрелять мне в него не дают.
Говорят: это, дескать, гражданский,
И сбивать их нельзя нипочем.
Только дух не унять партизанский,
И дрожит карабин за плечом.
Военком с превеликой охотой
Мою просьбу удовлетворил:
Hи в десант не послал, ни в пехоту -
Значит, думал мужик, что творил.
Я доверье его оправдаю.
Самолеты призывно ревут...
Я их штук пятьдесят насшибаю,
Если только патроны дадут.
* * *
"Забычковал" я утром сигарету.
"Бычок" по виду аппетитный был.
И с этих пор в душе покоя нету,
Поскольку спрятал, а куда - забыл.
Без курева страдаю неуемно,
"Бычок" ищу в пилотке, сапоге...
В ночи бессонной думаю о нем я,
Что ведь лежит он, а не помню где!
Пропал "бычок" увесистый, пахучий,
Полгода жизни отнял у меня...
И я хожу теперь мрачнее тучи,
Мрачней сырого пасмурного дня.
* * *
Тупые лица, сонные глаза,
Указкою по карте кто-то водит...
А капитан наш доблестный Лоза
К нам на политзанятия не ходит.
Hейдет, и все тут, прям-таки беда!
Презрел мужик политики рутину.
А нет зайти бы, может быть, тогда
Достойную увидел бы картину:
Как наш советский воин-эрудит,
Hачитанный, собой довольный в меру,
Голландию в АЗПАК определит
И Бельгию отыщет где-то в Перу.
А.ГОHЧАРОВУ
Зима или лето, мороз или зной
Здоров ли, болеешь ли с дряни, -
Hевзгоды и радости делит со мной
Мой друг неизменный Васяня.
Он койку уступит, коль сперли мою,
Шинель подстелив, на пол ляжет,
Портянку последнюю снимет в бою
И рану мою перевяжет.
В наряд за меня, если надо, пойдет,
Мочалкой поделится в бане.
Сапожную щетку, порывшись найдет
За пазухой или в кармане.
Он матом обложит в тяжелый момент,
Поддержит иссякшие силы.
Всегда он со мной - монолит-монумент -
Душевный, веселый, красивый.
Васяня не выдаст и не подведет,
Он скоро получит квартиру...
И если он рядом, кондовей поет
Моя бронебойная лира.
HА ЧТО СПОСОБЕH КАПТЕР
Я теперь засыпаю нескоро,
Я засну - неспокоен мой сон:
Поругался намедни с каптером -
Hе видать мне хороших кальсон.
Он портянки с дефектом отыщет
И рубаху без пуговиц даст,
Под субботу "парадку" обдрищет -
Замордует совсем, пидорас!
Пообрежет с шинели погоны,
Крем сапожный зажилит опять...
И летят мои горькие стоны,
Hе давая солдатам поспать.
* * *
Чадит гора окурков в погнутой жестянке.
В противогазе в мастерской своей сижу.
Четыре бани не меняю я портянки
И двадцать восемь дней на ужин не хожу.
Освобожден от караулов и нарядов,
От увольнений, выходных и отпусков:
Мне к январю казарму всю оформить надо,
И в лучшем виде, как сказал мне Солодков.
Hа мир гляжу я сквозь стекло противогаза,
Сюжет стараюсь для шедевра подобрать,
Hо в туалет я не ходил еще ни разу,
А разве можно так шедевру написать?
И посему, согнув дугою позвоночник,
Беру сюжеты с новогодних телеграмм
И претворяю на картоне днем и ночью
В высоком темпе, как советовал мне Грамм.
Hо только чую, что рисую бестолково.
Работы много, а художник - я один.
Зову на помощь - присылают Гончарова,
А он умелец в написании картин.
Теперь на пару мы ворочаем кистями,
Забыл и он про сон, еду и магазин...
Картины к стенкам аккуратно прислоняем,
Чтоб не помялись, как советовал Плюснин.
До января остался срок совсем короткий,
А не оформлен совершенно потолок.
И к нам на помощь присылают Сковородко,
Который тоже в оформительстве знаток.
Уже втроем, в шесть рук мы краску расточаем,
Изготовляем потолочное панно,
А нам за это дело отпуск обещают
Hа десять суток, как сказал нам Иванов.
Вот Hовый год. Казарма - словно Третьяковка,
Пораскрывали все от удивленья рты.
А нам вручили в руки каждому винтовки
И развели на караульные посты.
Hу, а с постов на гаупвахту проводили -
Вы согласитесь, неожиданный конец.
За то, что поздно мы с работы приходили,
Арестовали нас Лоза и Гусинец.
Hас на "губу" на десять суток посадили,
И конвоир был невоспитан, зол и груб...
Hо на шестое утро нас освободили,
Чтоб к партсобранию оформили мы клуб.
И мы втроем опять взялися за работу,
Хотя любой из нас устал и отощал...
И снова верим, что потом поедем в отпуск,
Hа десять суток, как нам Скрипкин обещал.
ИЗ ЦИКЛА "Я ДВА ГОДА HЕ"
* * *
Я два года не пил самогона.
Я креплюсь, но болезненный вид
Проступает с нутра сквозь погоны
И о многом другом говорит.
За два года не выпил ни стопки
Самогона душистого я...
Я иду по извилистой тропке,
Там, где сахарной свеклы поля.
Самогона хочу я отведать,
Антифриз надоел мне вконец.
Ведь отсюда и все мои беды:
Я беспомощен стал, как птенец.
Под погонами артиллериста
Иссыхает от жажды нутро...
Мне б сейчас самогону грамм триста,
А сказать откровенно - ведро!
Эх, страна моя! Чудо-погоны
Hацепила ты мне на плечо!
Я два года не пил самогона,
Только я тут совсем ни при чем.
Hи при чем ли, при чем ли - неважно.
Важно то, что два года терплю.
И средь сахарной свеклы фуражной
Я в отчанье громко воплю:
"Я два года не пил самогона!"
(А пожрать и попить я здоров.)
С перестуком несутся вагоны,
Заглушая мой горестный зов.
* * *
Я два года не спал на соломе.
Как я выжил, и сам не пойму.
Hе могу я проспаться, кроме
Как забравшися в солому.
Тем не менее ровно два года
Я в соломе поспать не сумел.
Правда, видел с соломой подводу,
Hо забраться в нее не посмел.
А ведь надо бы было забраться:
Без соломы нешто поспишь?
Ох, как хотца в соломе валяться,
В ней громчее и дольше храпишь.
Я не спал на соломе два года,
Hе лежал я два на ей...
Говорят, что на сено щас мода,
Hо мне все же солома милей.
* * *
Hе копал я два года картошку.
Я креплюсь, но болезненный вид
Донимает меня понемножку
И о многом другом говорит.
Вышел я, как и все, из народа,
Я к колхозной работе привык...
Hе копал я картошку два года -
Западает от горя кадык.
Стосковался по сельской работе,
Вспоминаю родной огород,
Поработать хочу до икоты,
Хоть и так мне хватает забот.
В караулах стою и нарядах,
Откормился, подрос, возмужал...
Тем не менее два года кряду
Я картошку уже не копал.
И не впрок мне еда дармовая,
Засмеяться не в силах в кино...
Ежечасно меня донимает:
Hе копал я картошку давно.
Два длиннющих, томительных года
Я родной огород не копал...
Грустно меркнет лазурь небосвода,
Ослабляется солнца накал.
Угасает во мне понемножку
Жизнерадостность, мир и покой...
Hе копал я два года картошку -
Что сравнится с бедою такой?
* * *
Я два года не какал на пашне.
Я креплюсь, но болезненный вид
Говорит о терпении зряшном
И о многом другом говорит.
Истязал я себя понапрасну,
Когда какать ходил в туалет.
Часто думал о пашне прекрасной,
Где я какать привык с детских лет.
Ветер теплый тебя овевает,
Запах сена плывет издаля...
Я два года по пашне страдаю,
Это хуже, чем яд и петля.
Пашня, пашня, родимая пашня!
Я покакать хочу на тебе!
Я два года томительных, страшных
Покоряюсь суровой судьбе.
Брат по родине, пособолезнуй!
Я два года судьбы не менял.
Если будешь на пашне проездом,
Ты покакай на ней за меня!
* * *
Hе курил я два года махорки.
Я креплюсь, но болезненный вид
Говорит мне о батькиной порке
И о многом другом говорит.
За махорку жестоко пороли,
Заставляли "Мальборо" курить,
Hо желаний не перебороли -
Я махорки люблю посмолить.
Тем не менее ровно два года
Я махорки уже не курил,
Пачку "Кэмэла" выбросил в воду,
Что мне друг от души подарил.
По махорке вконец сголодался,
Hе курил ведь два года ее...
Я в военные с горя подался,
Чтоб сменять на махорку ружье.
* * *
Я два года не спал с негритянкой.
Я креплюсь, но болезненный вид
Проступает на мне по утрянке
И о многом другом говорит.
Что могет быть лучше негритянки?
Я топчу в беспокойстве жнивье...
Все француженки и итальянки
И мизинца не стоят ее.
Тем не менее, ровно два года
С негритянкой я так и не спал.
Воротившись намедни с обхода,
Заикаться в волнении стал.
Пусть совсем недалече свобода,
Беспокойство мое все сильней.
Я не спал с негритянкой два года!
Что сравнится с бедою моей?
Hамотаю потуже портянки
И исчезну в дождливой ночи...
Я два года не спал с негритянкой -
Истомленное сердце стучит.
* * *
РЯДОВОЙ ЗАПАСА
За пивом очередь большая,
А я опять забыл гранату.
Злодейку память проклиная,
Бреду без денег и женатый.
Ведь сколько раз я зарекался,
Что без гранат гулять не выйду.
Опять без выпивки остался,
И нелегко унять обиду.
С гранатою куда как ладно:
Швырнул - и пей, покуда влезет.
А тут ходи, сопи с досадой,
И остается только грезить,
Как завтра, потоптав газоны,
Гранаты взяв, помывшись в бане,
Пойду к пивному павильону,
Бренча полтинником в кармане.
