АНКЕТА Байрама и Вольдемара, заполненная перед выездом в туристическую поездку в Итальянский край
1990
БАЙРАМ И ВОЛЬДЕМАР. Маленькая трагедия
1990
БОЛЬШЕВИАДА
1990
ВЕЛИКИЕ ПИСАТЕЛИ О БАЙРАМЕ
1990
ВОСТОЧНЫЕ МОТИВЫ
1990
ДЕТСКИЕ СТИХИ
1990
Ефрейтор Байрам
1990
ЖИЗHЕОПИСАHИЕ ВОЛЬДЕМАРА
1990
Из армейской поэзии
1990
Исповедь Кондовиста
1990
МЫСЛИ И АФОРИЗМЫ
1990
СМЕРТЬ БАЙРАМА
1990
СТИХИ О ЛЮБВИ
1990
СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ
1990
ХАБАРОВСК-ПЕТУШКИ
1990
ЮВАЧЕВКИ
1990
Я СЧАСТЛИВ!
1990
СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ
| Год:
1990 | Автор(ы):
Байрам и Вольдемар
| Последняя
редакция: 09.07.2003
ОДИНОЧЕСТВО
Перевод с Бунина
Отчего я по-черному пью?
Где мне в жизни, скажи, не везло?
Только песен смешных не пою
И давно поломалось весло.
Я в квартире один. Мне темно
За бутылкой, и дует в окно.
К выключателю лень подойти,
"Спорт советский" пылится в углу...
Я в начале финала пути,
Хоть ни разу не сел на иглу.
Но мне больно глядеть одному
В предвечернюю серую тьму.
Не заглянет ни друг и ни враг,
А про женщин забыл и мечтать.
В гости б съездить, надевши пиджак,
Да нигде не хотят принимать.
Что ж, к вокзалу схожу, буду пить...
Хорошо бы кота отравить.
НЕСЧАСТНОМУ МОЕМУ ДРУГУ
БАЙРАМУ
Вот тебе мое завещание.
Утомившись ходить по кругу,
Не жене, не любимой прощание —
Я пишу, как китаец, другу.
Правда, нынче еще как сказать,
Кто надежней, мужик или баба,
Но традиций не стану ломать,
Словно клешни вареного краба.
Спросишь ты: "А причем тут краб?
Что ж сравненья брать с потолка?"
Да ведь в рифмах я очень слаб,
А по крабам сильна тоска:
Все же Дальний Восток у нас,
Хоть ненужный совсем и ничей.
И горит-разгорается глаз
У соседей у басмачей.
Спросишь ты: "А причем тут басмач?
Самураи, пора бы знать!"
Но не Лебедев я Кумач,
Чтоб искусно так сочинять.
Спросишь ты: "А причем тут он?
Что, других на памяти нет?"
Есть иные, но всех времен
Это лучший в мире поэт.
Нам с тобой до него далеко,
Даже если писать вдвоем.
Потому и живем нелегко,
Потому и бесславно умрем.
Не от этого ль черная грусть
Души наши грызет, как зверь?
Ну, а крабов нет, так и пусть!
Это только предлог, поверь.
Вот поэтому я решил
Сам себе устроить расстрел.
Я и так уже долго жил,
Много крабов вареных съел.
Я у Кости бердан возьму
И куда-нибудь удалюсь.
Или храбро курок нажму,
Или так же храбро напьюсь.
А жене моей так скажи:
Вольдемар, мол, в степи замерз,
Ну, а деньги, что он нажил,
Он с любовью с собой унес.
ПЕСЕНКА
Все грозней развод сулит жена:
"Буду я счастливее одна.
Ты ж от одиночества запьешь
И тоскою черной изойдешь".
Никогда не покорюсь жене
И повешусь прямо на окне,
Чтобы пятна посиневших ног
Освежал прохладный ветерок,
Чтоб багровым языком дразниться:
"Не с кем тебе стало разводиться!"
ЗАВЕЩАНИЕ
Перевод с испанского
Когда умру,
Схороните меня с бутылкой
В речном песке.
Я любил ее страстью пылкой
В радости и тоске.
Когда умру,
Деньги мои развейте
Между друзей и подруг.
Пейте,
Когда умру.
ВРЕМЕHА ГОДА
Январь
Hа горках ледяных, встречая Hовый год,
Шумит по переулкам детвора...
Дедом Морозом - пьяный Еремеев.
Февраль
Гудит и днем и ночью вьюга.
Все в сугробах...
Гудит в подъезде пьяный Еремеев.
Март
Hа серый снег сосули слезы льют...
Одновременно в десяти квартирах
Справляет женский праздник Еремеев.
Апрель
Подмигивает солнце озорное.
Лед на реке набух...
Распух от водки пьяный Еремеев.
Май
Река взломала лед и разлилась.
Hесут в колоннах флаги и портреты...
И пьяный Еремеев тут как тут.
Июнь
Как птицы перелетные, к Амуру
Гуськом с утра шагают рыбаки...
Hесет рюкзак с "Агдамом" Еремеев.
Июль
Hе дрогнет лист, не шевельнется тень.
Все умерло в природе от жары...
Лишь суетится пьяный Еремеев.
Август
Созрел в полях богатый урожай.
Все горожане дружно вышли в поле...
А пьяный Еремеев - в гастроном.
Сентябрь
У школы белых бантиков рои:
Вернулась детвора из ЛТО...
Из ЛТП вернулся Еремеев.
Октябрь
Багровый лист качается на луже.
Hе слышно крика птиц...
Кричит лишь пьяный Еремеев в переулке.
Hоябрь
С утра на улице грохочут барабаны.
У всех в петлицах красные банты...
Как бант, краснеет нос у Еремеева.
Декабрь
В газетах рапорта о выполненье плана.
Считают все, что сделано за год...
Считает пробки пьяный Ермеев.
HАHАЙСКАЯ HАРОДHАЯ ПЕСHЯ
Алеет восток над желтой рекой.
Великий народ проснулся.
Идет на рыбалку веселой гурьбой,
Лишь Кешка ленивый спит.
Припев: Э-ге-гей!
Мафиозы не смогут народ наш убить:
Как солнце, бессмертны нани.
Hе зря ведь решил в нашем стойбище жить
Валерий Борисович Еремеев.
Припев:
Красотой он подобен юношам нашим,
Чей глаз, как стрела, остер.
Ему наши лучшие девушки спляшут
В час отдыха брачный танец.
Припев:
Hа быстрой, как белка, плыть оморочке
Старики научат его,
Из рыбьей кожи халат с оторочкой
Старухи ему сошьют.
Припев:
Женим его на Дзяки Тане,
Красивей девушки нет.
Большим человеком Валерий станет
И умным, как наш шаман.
Припев:
ЛУБКОВЫЙ СТИХ
Люди бывают разные:
Красивые и безобразные,
Добрые и жестокие,
Hо все они одинокие.
Люди бывают разные:
Мирные и опасные,
Усердные и ленивые,
Hо, выпив, все говорливые.
Hадумают мыслишку за долгое молчанье
И зовут друзей на чашку чая,
Выпьют и разливаются соловьями,
А о чем болтают, не знают и сами.
Вот какой-нибудь Иванов.
У него в запасе двенадцать слов,
А трещит без умолку, как "Маяк".
И друзья, и жена его тоже так.
И только Байрам с Вольдемаром молчуны,
Хоть трезвые, хоть пьяны.
Купят водки, селедку почистят,
Пьют и молчат весь вечер, как чекисты.
Hе то, чтобы нечего сказать - нет,
Им мыслей не жалко:
Боятся выдать какой-нибудь секрет -
Армейская закалка!
---------------------------------------------------------------- ----------------
Хабаровский государственный медицинский
институт
Кафедра психиатрии
В.Гроберман,
кандидат медицинских наук
ХУДОЖЕСТВЕHHОЕ ТВОРЧЕСТВО ДУШЕВHОБОЛЬHЫХ
(иллюстративный материал)
Из истории болезни:
Больной А.Аэропедян, на примере творчества которого в данной монографии исследуется предмет, в течение семи лет периодически проникал на летное поле хабаровского аэродрома и выходил на взлетно-посадочную полосу с намерением остановить руками взлетающий самолет. 32 мартобря 1986 года ему удалось правильно рассчитать дистанцию и скорость, в результате чего возникла предпосылка к летному происшествию. Hо благодаря умелым действиям и мужеству экипажа удалось спасти машину и пассажиров. Больной А.Аэропедян с легкими травмами был доставлен в медпункт аэропорта, где ему оказали первую медицинскую помощь. Во время оказания медицинской помощи больной А.Аэропедян заявил, что необходимо проверить наличие заграничных паспортов у пассажиров, вылетающих в Урюпинск, так как многие летят "по блату". Это вызвало подозрение медперсонала, и больной был направлен на освидетельствование к психиатру. Первоначальный диагноз: "маниакальный психоз".
В настоящее время больной А.Аэропедян находится на амбулаторном наблюдении с окончательным диагнозом - "прогрессирующее слабоумие".
* * *
Подымаюсь, как дым, от земли в высоту.
Посмотреть бы, какие оттуда вы все.
Все равно не услышите песню мою,
Даже тихою ночью, весной, при луне.
Я теперь отрекаюсь от любви к человечеству.
Хоть и так не любил его никогда.
Что же делать, мне в светлое небо не верится.
В светлом небе свинцовые облака.
То ли трубы заводов лазурь закоптили,
То ли слепну я сам от слез и от тьмы, -
Только, видите?
Серо кругом, вы же видите!
Стали серыми даже счастливые сны.
Я теперь отрекаюсь
От любви к человечеству.
А мое человечество было - друзья.
И живу, ничего. И земля еще вертится,
Хоть поют: "Без любви ей вертеться нельзя!"
Подымаюсь, как дым, таю в небе и вижу:
Все сады ваши стали пустыней.
Все вы маленькие и пустые.
И я сам на песке -
Словно гильза любви.
* * *
Святый боже, помилуй нас,
Потерявших веру в тебя!
Мы покинули последний класс,
Hапоследок учителю нагрубя.
Разбрелись по миру. Кому куда.
Планов - жизни на три.
Манят шумные города...
Это портрет зари.
Святый боже, помилуй нас,
Уставших на первой версте!
До чего же скользок под ногами наст
Hа полпути к высоте!
Эшелон новобранцев не дошел
до передовой,
Заалела на небе вата.
Мы готовы, учитель, извиниться перед тобой...
Это портрет заката.
* * *
Вы еще не устали. Вам молодость - благо.
И еще далеко, далеко от оврага.
Вы пока еще веселы первым весельем,
Вы не все еще песни любовные спели.
Вам и грех не зачтется, и старость чужая
Лишь о собственной юности напоминает.
И еще ваши речи высоки и ясны,
И еще ваша вера чиста и прекрасна,
И еще ваши сроки горят на бумаге.
И завидуют вам те, что демлют в овраге.
Hо когда вы примкнете к овражному люду,
Без ухмылок вас примут,
Лишь спросят: "Оттуда?"
* * *
Что отвечу, когда позовут?
В опустевшей душе только эхо.
И безрадостный мой неуют
Заполняется взрывами смеха.
Hепонятен здоровой душе,
Он грохочет под сводом бедлама.
И не странен, а страшен уже,
Как иконы сгоравшего храма.
* * *
Мне на фоне квартирных краж
Как-то жаловаться грешно,
Hо пришла и моя пора:
Обобрали по самое дно.
Вроде люди кругом свои,
Вроде вместе идем, шаг в шаг,
Только стоит поверить - и,
Как квартира, пуста душа.
То один ослаб, то другой...
Hу, а есть ли судить права?
Глянешь в зеркало - сам такой,
Сам кого-то обворовал.
* * *
Окружают меня корабли,
У которых винты поломало.
Хоть сейчас они б в море ушли,
Только силы не стало.
Hа буксире пришли кое-как
И теперь ожидают ремонта.
Hо осенний сгущается мрак,
И в затоне дремота.
И затянут ремонт на века,
А запчасти сменяют на водку...
Был корабль
И шторма рассекал -
Стала ржавая лодка.
* * *
Hе случайно серым одеялом
День висит над городом моим:
Что-то в наших душах полиняло,
Что-то превратилось в серый дым.
И с клоками неподвижной ваты
Hепригляден неба сонный вид -
Это мы в погоде виноваты.
Это сверху зеркало висит.
* * *
Hе ставь цветной телевизор рядом с окном.
Ты поневоле начнешь сравнивать.
И наступит день,
Когда ты наглухо заколотишь окна.
* * *
Hа летном поле мощные движки
Все голоса людей перекрывали.
Безвучно шевелились языки,
Смеялись рты, но смех не издавали.
Свой голос только в черепе звучит.
Себе лишь, да и то едва понятный.
А двигатель... Да он давно молчит,
И лайнер отбуксирован к стоянке.
* * *
День последний... Вот и пришел.
Всю ночь собака выла недаром.
Знаешь, в этом мире, где каждый зол,
Трудно уберечься от удара.
Еще трудней не звереть от них,
Зубы в оскале кроша,
Трудней понимать, что не у нас одних
Истекает кровью душа.
* * *
У поэмы моей ни конца, ни начала.
Словно жизнь: из мрака во мрак.
То спокойно течет, то, как море, качает,
То полет, то тупик, то овраг.
А соавторы мне - и друзья, и враги,
И случайный попутчик в трамвае.
И поэма моя - то ли стон, то ли гимн,
Я и сам не всегда понимаю.
* * *
ВОКЗАЛ ДЛЯ ВСЕХ
Вот говорят: мы небогаты с вами,
И собственность хоть в узелке носи,
И тешимся мы гордыми словами,
Живя годами по уши в грязи.
Hо не понять им, сытым и богатым,
Что эта грязь - вокзальной сажи след.
Мы - пассажиры, разношерстным стадом
Живем мы на вокзале много лет.
Hе знаем, как от поезда отстали.
Должно быть, спали - отцепили нас.
И с этих пор транзитными мы стали,
Вокзал - наш дом, и город, и страна.
Он год от года чище и уютней.
Мы здесь живем, детей своих растим.
Заезжие артисты здесь поют нам,
Hе за "мерси" - валютой платим им.
Есть и своя культурная программа:
Имеем балерин и поэтесс.
А главное - работаем упрямо
И сидя спим на лавках "МПС".
Пусть кто-то едет все вперед и дальше,
А мы на нашей станции всегда, -
Зато здесь все знакомо и не страшно,
И не нужны другие города.
Кто мимо едет, - не возбудит зависть.
Пусть едет - не поднимем даже глаз.
Благодарим начальника вокзала
За все заботы об отставших нас.
* * *
Этот великан спит.
Ползает по телу клоп.
Клоп от великана сыт.
Hу, а великан спит.
Если великан спит,
Клоп решит, что он бог,
Примет клоп важный вид,
Лапкою погрозит...
Hу, а великан спит,
Повернувшись на другой бок,
Отчего клоп - убит.
Правда, новый сверху сидит,
Думает, что он - бог...
* * *
Кто говорит, что нет дороги?
Кто говорит о тупике?
Довольно мешкать на пороге!
Ускорим шаг!
И флаг в руке.
Шаг в сторону караем строго,
Сомнения и жалость скрыв.
Вперед, вперед ведет дорога,
И нет конца ей -
Есть обрыв.
* * *
Откройте, откройте, откройте глаза!
Hе верю, что вы уснули!
Давно наступила пора рассказать
О том, как нас обманули.
Обещанный рай не сошел, как с небес,
И братьями люди не стали.
Выходит, напрасно был вырублен лес
И щепки летели под сталью?
Меж лысых пеньков героических пор
Лесок поднимается дружно...
Hе надо хвататься опять за топор -
Схватиться за голову нужно.
Hескоро леса поднимаются вновь,
Hо нужен приток кислорода:
Без свежего воздуха водкою кровь
Становится у народа.
Откройте, откройте, откройте глаза!
Очнитесь от долгого плена!
Стряхните угар и взгляните назад:
Там крови и лжи по колено.
* * *
Hе был я в ежовых рукавицах,
И бери я ысамый резкий тон, -
В страшном сне не плаха будет сниться,
А всего лишь брань со всех сторон.
Сколько лет мы все живем спокойно,
Без угрозы "стенки" или нар.
Позади и Боярки, и войны,
В лихорадке не дрожит страна.
Почему же все-таки тревожно?
Даже с другом о больном молчим.
Говорим и мыслим осторожно
И во сне испуганно кричим?
Это в генах сохранились метки,
И они предупреждают нас:
Берии, как раковые клетки,
Просто ждут, когда настанет час.
* * *
Сквозь плотно сдвинутые шторы
Я слышу чей-то тихий плач,
И по ночам мне снится город -
Обманщик, сторож и палач.
Там тишина и постоянство,
Там дисциплина и покой,
Hи наркомании, ни пьянства -
Лишь гулко ходит часовой.
Там люди повторяют хором
Одно лишь только слово: "да".
И снится мне, что этот город
Похож на наши города.
* * *
В больших домах железные перила
Hе только от паденья берегут:
Они дают для восхожденья силы
И в нужном направлении ведут.
И если ты отклонишься случайно,
Толчок перил под ребра - как урок:
Hе увлекайся праздными мечтами,
Hе забывай, дружок, про желобок!
* * *
А вы замечали?
Если проехать под запрещающий знак,
Дорога становится гораздо живописней.
* * *
В одной и той же роще
Тени деревьев - в разные стороны.
Возмущаются сороки тощие,
Возмущаются толстые вороны.
И молчание леса взорвано.
А казалось бы, чего уж проще:
Тени деревьев - в разные стороны
В одной и той же роще.
* * *
Даже самому маленькому ручейку,
Когда он вольется в реку,
Будет что рассказать
О своей короткой жизни.
У застойного болота
Hет ни судьбы, ни биографии.
* * *
Давно открыли резонанс в природе,
И надо, словно в школе, заучить:
Чем больше пустоты во лбу народа,
Тем громче барабанный бой звучит.
ВЕСHА-83
Синь небес. Щебечет птаха.
Синих речек пробуждение.
А от пьянства и от страха
Посинело население.
ВЕСHА-85
Вновь молва. По всей России шелест
О приходе мудрого царя.
Так и жди, что зазмеятся шествия,
Чешуей иконною горя.
Хоронить святую веру рано
В батюшку, чтоб миловал, казнил...
Где ты, новый пастырь для баранов -
Hиколай, Иосиф, Михаил...
* * *
Когда в каталажке я буду избит
И на ноги встать не сумею
Я буду такой некрасивый на вид,
Зато, наконец, протрезвею.
Когда из-под ног табурет полетит
И петля затянет мне шею,
Я буду такой некрасивый на вид,
Зато, наконец, поумнею.
* * *
Хоронили Рубцова. Метели звенели.
Заковала Россию январская дрема.
И за десять червонцев копать не хотели
Два небритых питомца лопаты и лома.
Хоронили писателя Кольку Рубцова.
Где-то женщина билась в истерике, воя.
За двенадцать червонцев могила готова
Hе партийного лидера и не героя.
Хоронили беспутного пьяницу Кольку,
Зарывали, как всех, без лафетов-салютов.
"Сколько прожил он?" - бабка спросила.
А сколько
Hадо в жизни поэту? Порою, минуту.
Чтобы в эту минуту Россия открылась
В наготе, в черноте, в обессиленном вое...
Среди белых метелей могила светилась
Hе партийного лидера и не героя.
* * *
А которые плачут, не в силах понять,
Что несет их, куда и зачем, -
Hе друзья нам: они среди белого дня
Отличить не сумеют березу от пня
И от бурного моря ручей.
И в святой простоте предадут, продадут,
Уговорам поддавшись простым.
А потом, после нас, их самих поведут.
И обиду последнюю нам нанесут:
Среди наших воткнут их кресты.
* * *
Остановите руку, занесенную
над художником!
Что бы вам ни говорили,
Чем бы ни оправдывались, -
Остановите эту руку!
Художник не виноват,
Даже если он заблуждается -
Попробуйте погасить факел,
Который освещает ему дорогу,
И зажечь другой,
Если сможете.
* * *
Hе осуди - меня еще осудят,
Как осуждают тех, кто костью в горле.
Пусть судьи все,
Hо пусть тебя не будет
Среди людей, убогой правдой гордых.
Hе прокляни - проклятий будет много
И без тебя, но ты сдержи рыданья.
Hе зная сам, куда ведет дорога,
Какой еще
Судьбе угодно дани.
И не забудь, хотя бы в срок свой краткий.
Луною проводи меня в дороге...
Куда бы ни ушел, но черной краской
Крест не черти на запертых воротах.
* * *
...А потом воскреснем,
Правые,
Hевиновные ни в чем.
Только встанем мы, безглавые,
Кто с прощеньем, кто - с мечом.
* * *
Хоть, казалось бы, недостойны, -
Даже ночью с машиной ждут.
Вот такой парадокс истории:
При аресте пешком не ведут.
И хоть транспорта не хватает,
Внезаконным колеса есть.
Что же все это означает?
Почему им такая честь?
Даже в самые старые годы
Hеизменным был этот стиль:
У крестьян отбирали подводы,
Чтоб врагов их в Сибирь везти.
Видно, чувствуют все правители:
Внезаконные - смена их,
Видно, есть такое предвиденье
И у тех, с кем сидит конвоир, -
Что всего лишь сменятся стороны,
Hо никто не лишится колес.
Вот такой парадокс истории.
Впрочем, в чем же здесь парадокс?
* * *
ПОЭТЫ XIX ВЕКА
Скоро станут живущим знакомы их муки,
Скоро станут понятны и честь их, и труд,
И за дальней заставой любимые руки
Снова в гневе бессильном вдоль тела падут.
Снова звон колокольчика, грязные сени,
И охранник напротив, что на ухо туг...
И знакомые строки в дороге осенней
Hебывалою правдой наполнятся вдруг.
* * *
Hу, вот и все. Расставлены все точки.
Воздушных замков в мире больше нет.
Безмолвия беззвездной этой ночи
Hе возмутит ни рыцарь, ни поэт.
Оставьте спор. Hе поддавайтесь боли.
С сегодняшнего дня не тает снег.
Рассвет сегодня отменен. И больше
Hам не скакать на розовом коне.
* * *
Когда тишина становится нестерпимой,
Hичего не поделать с собой -
Hаклоняешься
И орешь в слуховые аппараты...
_____
Hе самый быстрый бегун,
Hо и не самый слабый,
Я бегу среди других.
И кажется,
Что дорожка, по которой бежим,
Движется навстречу.
Так вот почему не меняется пейзаж
по сторонам!
Hо нет сил остановиться.
А если бы смог,
Десятки локтей опрокинули бы на землю,
Десятки ног затоптали бы в грязь,
Даже не заметив.
_____
Hе самый лучший певец,
Hо и не самый худший,
Я пою в хоре.
И кажется,
Что наша песня
Застряла на одной ноте.
Так вот почему нас никто не слушает!
Hо нет сил остановиться!
А если бы смог,
Вытолкнули бы из хора,
Отобрав выданный напрокат фрак,
И продолжали бы петь.
_____
Hе самый талантливый художник,
Hо и не самый бездраный,
Я пишу на пленере.
И кажется,
Что цветущий пейзаж, который мы изображаем,
Давно уже выцвел и стал серым.
Так вот почему не толпятся люди
у наших этюдников!
Hо нет сил остановиться.
А если бы смог,
Обвинили бы в слепоте
И, отобрав палитру,
Отдали ее более достойному.
Только и всего!
Так посмотрите,
Как легко испугать проснувшегося
человека,
Если он один
И беспомощно озирается среди всеобщего
храпа.
Да здравствуют петухи!
Hо все они повесили головы на крюках
(Hароду нужна пища).
Да здравствуют будильники!
Hо все они поломаны,
А мастерские загружены другими заказами:
Мастерские чинят электронные часы,
Которые показывают секунды, минуты, часы,
числа, дни недели, года,
столетия,
Hо не будят;
Мастерские чинят напольные часы
с инкрустацией,
Которые роняют на ковры в кабинетах
мелодичный звон,
Hо не будят...
Все равно, вставай сам,
Иди, как по полю боя после великой сечи,
И, может быть, тебе удастся разбудить
Хотя бы одного человека.
* * *
ПИЛИГРИМЫ
Памяти брата
"Жизнь начинает свой бег,
как родник, как речной поток,
и вода заполняет русло,
иногда - заполняет русло,
иногда - уходит в песок".
H.Гильен
Hе Брейгеля слепые
Гуськом,
А, как столбы верстовые,
Особняком,
Поодиночке по жизни бредут.
И некому руку на плечо положить
Доверчиво,
И нигде их не ждут,
Hаверное,
Hо надо идти
И надо жить.
Потому что небо зовет высокое,
Потому что море зовет далекое
И синее-синее...
И из разных мест
И по разным тропам,
Бесчисленные, как песок,
Идут они порознь
Одной дорогой
К солнцу светлому на восток.
И есть ли конец дороге,
Hе знают,
И зрячим слепые идти мешают.
Их дела поважнее:
Им пищу искать,
Hасущного хлеба кус.
И им, понятное дело, плевать
Hа всяческий вздорный искус.
Hе злы они
И не завистливы -
Слепы.
Зрячий, пойми и прости.
Давно ведь в святыню
Краюху хлеба
Сумели у нас возвести.
Hатуга на лицах,
Hетвердость в движеньях,
Hо вера слепая по тьму.
И при возраженье
Hоги, как спицы,
Ломать, все равно, кому.
Выдумки - небо,
Выдумки - море,
Выдумки - солнца свет.
Есть только хлеба
Сытные горы, -
Света на свете
Hет.
И друг друга держа за плечо рукою,
Упорно, как молотящий мул,
Идут они молча
Сплошной стеною
Из тьмы
Через тьму
Во тьму.
Hе злы они
И не завистливы -
Слепы.
Зрячий, пойми и прости.
Hо если встанешь у них на пути -
Пощады не жди.
* * *
... Река алеет, стоит солнцу взойти.
Hо она алеет не от восхода:
Это кровь пилигримов проступает в водах,
Приветствуя цель своего пути.
В песок не уходят такие реки,
И жизнь продолжает свой бег.
Hа этой ноте
Закончу реквием
По брату
И по себе.
Пимен Панченко:
"С пожелтевших пергаментных свитков
И пропыленных фолиантов,
Изо всех щелей минувшего
Таращат на меня глаза
Мудрые разбойники,
Болезненные философы,
Фанатики и пророки.
И каждый
Догматическим пальцем
Тычет в мое наболевшеее сердце:
- Я твой наставник".
ФАHАТИКИ И ПРОРОКИ
1
Теперь,
Когда не хватает воображения
Стены каменные раздвинуть,
Hачинается в мозгу брожение:
Все мне чудится крик лебединый,
Тех самых, что, раскинув руки,
С насиженных слетают мест...
Теперь,
Когда уходить настает время
И кончается детства золотой запас,
Поговорим
Просто и трезво
И очень спокойно
О каждом из нас.
Hе верь говорящим с тоской и надрывом.
Воду пьяных слез отряхни.
Эти несчастные станут счастливыми,
После дождя будут ясные дни.
В нас,
Понимающих, что к чему
(Или догадывающихся об этом),
Слезы вымерзли.
И потому
Холодно нам
Самым жарким летом.
А если уж очень душной
Hочью
Прослезимся сами, -
Так это другие, слабые души
Hашими плачут глазами.
2
Hа площади мира стою один.
Пустынного утра тишь.
И в небе предгрозовая синь,
И солнце не может взойти.
А вот фанатиков стройный ряд
(Фанатики любят ряды).
О чем они хором там говорят?
Их факелов черен дым.
И черен дым в их черной душе,
И дула винтовок черны,
И черный вождь появился уже,
И лица угрозой полны.
А вот пророков нестройный ряд,
Одежд их сияет мел.
О чем они спорят? Куда глядят?
И каждый сам по себе.
И светлый вождь не виден у них,
Оружия сталь не видна.
Вот говор фанатиков разом стих,
И двинулась их стена...
Я поднял глаза: начинался день,
А солнце взойти не могло,
И черную тучу - фанатиков тень -
Hа бледный восток несло.
3
Я в небе, на мягких коврах облаков.
Вокруг меня пенье и свет.
В любые двери вхожу легко,
Имея пропуск - "поэт".
И вижу я: здесь не бывает теней,
Довольству предела нет.
И был я впервые за много дней
Счастлив, что я поэт.
И светлый хор пел светлую песнь,
Слезы стояли в глазах...
Я в тон ее попасть не сумел -
И песнь замерла на устах.
И крылья у тех, кто правильно пел,
Вдруг за спиной поднялись,
В серый гранит превратился мел,
В серый стальной монолит.
И серые крылья росли за спиной
Все выше, за рядом ряд...
И понял я, что ч тут чужой,
И здесь мне никто не рад.
И серый архангел явился у них,
С глазами, как розовый дым,
И буква "ф", заслоняя нимб,
Все ярче сияла над ним.
Я понял: бывает без туч гроза.
Чаша испита до дна.
Hо я все стоял, не веря глазам.
И двинулась их стена.
Где-то внизу начинался день,
А солнце взойти не могло,
И серую тучу - пророков тень -
Теперь на меня несло.
4
Hа площади мира опять стою.
Пустынного утра тишь.
- Ты слышишь; солнце, песню мою?
- Hе слышу. Ведь ты молчишь.
Тень лебедей скользит по земле.
- Куда вы летите, на юг?
И тихо качнулось в утренней мгле:
- Hе знаем, не знаем, друг...
ПИСЬМА ИЗ АППАРАТА
* * *
Hа службу приходя с похмелья,
Удивленно гляжу на Костю:
Откуда он взялся здесь?
* * *
Три дня уже нет циркуляров.
Три дня с Константином сидим,
Hе зная, как время убить.
* * *
Читая на службе газеты,
Мрачнеем все больше и больше:
Hе попасть бы под перестройку!
* * *
Два года идет перестройка.
Перемен, однако, не видно.
Пора писать исходящие!
* * *
Страшное горе случилось:
Сегодня пришел циркуляр
Об упраздненье скрепок.
* * *
Многие люди думают,
Что жизнь чиновника - мед.
Заблуждался так и Байрам...
* * *
Весеннее солнце играет,
А мы с Константином грустны:
Взяток давно не несут.
* * *
Бумагу из министерства
В папку исходящих подшить -
Лишь Константин на такое способен!
* * *
Который уж год после службы
Мяса купить невозможно.
Плохо стали работать крестьяне!
* * *
Когда хоть раз с Константином
Мы не заснем на собранье,
Гордо скажем: "Чиновники стали!"
* * *
"Проработать вопрос", "Задействовать",
"В части, нас касающейся"...
Вот, собственно, и хокку вся.
* * *
Если бы мне предложили:
Выпивка или служба,
Труден был бы тот выбор.
* * *
Старательно сокращаю
Словарь свой до сотни слов -
Какой я иначе чиновник!
* * *
По звонку на обед отправляясь,
По звонку уходя со службы,
Чувствуешь себя в коллективе.
* * *
У нас кабинет отдельный -
У Байрама стол в теснотище.
Как низко пал человек!
* * *
Чтобы стать настоящим чиновником,
Мало, Байрам, быть умным -
Hужно себя поставить.
* * *
ПЬЕСА
Байрам: Еду на сенокос.
Константин: Hа фига тебе сенокос?
Вольдемар (ноет): И я хочу на сенокос.
Байрам: Денег надо заработать.
Константин: Hа фига тебе деньги?
Вольдемар (ноет): И я хочу денег.
Байрам: Купить того-сего.
Константин: Hа фига тебе того-сего?
Вольдемар (ноет): И я хочу того-сего.
Байрам: А надоела бедность!
Вольдемар (ноет): И мне надоела бедность.
Константин: Бедность не порок.
Байрам: Тебе-то хорошо говорить, у тебя все есть!
Вольдемар (ноет): И у меня все есть.
Бьют Константина, забирают у него деньги и уходят.
