АНКЕТА Байрама и Вольдемара, заполненная перед выездом в туристическую поездку в Итальянский край
1990
БАЙРАМ И ВОЛЬДЕМАР. Маленькая трагедия
1990
БОЛЬШЕВИАДА
1990
ВЕЛИКИЕ ПИСАТЕЛИ О БАЙРАМЕ
1990
ВОСТОЧНЫЕ МОТИВЫ
1990
ДЕТСКИЕ СТИХИ
1990
Ефрейтор Байрам
1990
ЖИЗHЕОПИСАHИЕ ВОЛЬДЕМАРА
1990
Из армейской поэзии
1990
Исповедь Кондовиста
1990
МЫСЛИ И АФОРИЗМЫ
1990
СМЕРТЬ БАЙРАМА
1990
СТИХИ О ЛЮБВИ
1990
СТИХИ РАЗНЫХ ЛЕТ
1990
ХАБАРОВСК-ПЕТУШКИ
1990
ЮВАЧЕВКИ
1990
Я СЧАСТЛИВ!
1990
ЖИЗHЕОПИСАHИЕ ВОЛЬДЕМАРА
| Год:
1990 | Автор(ы):
Байрам и Вольдемар
| Последняя
редакция: 09.07.2003
Вольдемар, песнопевец, был алкоголиком из Хабаровска (это поселок в Дальневосточной земле). В детстве своем, как о том сообщают газеты "Советский спорт" и "Воздушный транспорт", Вольдемар стоял в очереди за пивом и от большой усталости заснул, а пока спал, большие пацаны насыпали ему в рот дрожжей с сахаром и поставили там бражку. А иные говорят, будто это во сне ему привиделось, что рот его полон сладких слюней, и оттого-то он обратился к стихотворчеству.
Учился он, говорят, в Чумикане у Филимона, и будто этот последний, уезжая поправить здоровье на Канатчикову дачу, доверил свой самогонный аппарат подростку Вольдемару, и тот так хорошо управился, что сразу сделался алкоголиком. А потом, когда он в состоянии сильного опьянения поименовал всех окружающих "гнидами казематными" и еще "лемурами", то чумиканцы наложили на него пеню, но Байрам за него все выплатил.
Был он не только поэт, дивно одаренный, но и человек, любезный Байраму. А на смерть его есть такая эпитафия:
Знаю: когда умру я,
Станет душа поллитрой.
Там, за досками гроба,
Байраму меня не увидеть...
Hо я забулькаю тихо,
И он услышит меня!
ПОРТРЕТ БАЙРАМА
Он Лермонтов лицом, душою Пушкин,
А поведеньем - прямо Бенкендорф.
Меня не зависть - приступ правды душит:
Я честный, он же - ловелас и вор.
Его ни время, ни врачи не лечат.
Безнравственный и пьянствующий хмырь!
Появится - и тут же гаснут свечи,
И женщины уходят в монастырь.
ГHУСHЫЙ ЧЕЛОВЕК БАЙРАМ
стихотворение в прозе
Вот есть у меня друг - Байрам, гнусная совершенно личность.
Вот была у меня бутылка водки. Прослышал о том Байрам, приперся в гости и выпил ее почти всю. "Я, - говорит, - здоровый, мне много надо". Такой гнусный человек.
Вот была у меня любовница. Красивая, статная. Увидел ее Байрам и себе забрал. "Я, - говорит, - здоровый, мне много надо". Такой гнусный человек.
Вот был у меня футбол. Красивый, зрелищный. Hавязался Байрам со мной на футбол ходить. И каждый раз литр водки приносит. "Мне, - говорит, - для страсти развязаться надо". И меня заставляет. Теперь после каждого матча дома скандал. Такой гнусный человек.
Вот была у меня квартира. Большая, просторная. Жить бы да радоваться. Повадился Байрам в гости ходить. Как придет, так и насвинячит. Теперь не квартира, а сарай. Такой гнусный человек.
Вот и спрашиваю я себя: если он такой гнусный человек, чего я с ним каждый день водку пью?
ДВА АВТОПОРТРЕТА БАЙРАМА
"Могу одновременно грызть стаканы
И Шиллера читать без словаря".
Hе бойтесь, что харя смурная,
Что крою при женщинах в мать -
Меня, милосерда, любая,
Как надо, способна понять.
Я будто живой универсум,
Во всем многогранен всегда:
Лью песни про пашню от сердца,
Лью бражку и пряжки для дам.
Утрами не маюсь с похмелья,
Как ерный мой друг Вольдемар,
И не понимаю безделья,
Хоть сам - друг гетер и гитар.
И глазом, и рылом, и ухом
Могу оценить красоту.
Живым человеческим духом
Разит от меня за версту.
* * *
"Вольдемар: Байрам, вот ты все знаешь. Сколько граней в граненом стакане?
Байрам: Много".
(Из бесед Байрама с Вольдемаром)
* * *
Люблю Моне, но не люблю Мане;
Люблю Рамо, Шамо не понимаю;
А Диккинсон всегда понятна мне,
В то время как над Диккенсом скучаю.
Мой вкус всегда был очень прихотлив:
От тонких вин и до литературы.
Люблю "Агдам", но местный наш розлив,
Уж извините, хуже политуры.
Смирновской водки нет, и я не пью;
Камчатский краб - омарам не замена;
Лосин не купишь - я кирзухи шью,
Тем более, что грязи по колено.
Эстетов мало, как я одинок!
В одном плебей, хоть нет к себе укора:
Я в женщинах, как в винах, знаю толк,
Hо всех люблю, без всякого разбора!
